Песок пирога. Олег Николаевич Жилкин
полез, а тут нужно было держаться рядом, чтобы не заблудится – я леса не знаю, поэтому шансов самостоятельно выбраться немного. Леса в Орегоне знатные года три назад, один русский пошел, так его две недели искали. Вышел он из леса самостоятельно только на десятый день, сутки еще до города добирался, ни один американец не хотел его в машину брать – в таком страшном и диком виде этот человек спустя десять дней скитаний по лесу оказался, а объясниться толком не мог, поскольку за пятнадцать лет жизни в Америке английский не выучил.
В общем, грибы я нашел, но левый глаз потерял. Не навсегда, конечно, временно. Болел глаз нестерпимо, пришлось к доктору обращаться. Доктор американский, поэтому я подробности про лес и грибы в рассказе об обстоятельствах получения травмы опустил, все-равно ни черта они в грибах не разбираются, а к людям, собирающим грибы, относятся подозрительно – это для них смертельно опасное занятие, из разряда прыжков без парашюта с небоскребов или работы в цирке пожирателем огня. Доктор мою деликатность оценил и сразу предложил мне наркотики. Так и сказал: наркотики потреблять будешь? Я от неожиданности даже переспросил: «Наркотики?»
– Ну, да, наркотики, ты же испытываешь физические муки, с такой травмой, как у тебя, чем я еще могу помочь?
В общем, согласился я. Выписал он мне рецепт, но все ближайшие аптеки к тому моменту закрылись, и пришлось мне ехать до круглосуточной аптеки уже в сумерках на другой конец района. Пока добрался, муки мои усилились. Самое страшное, что я почти ничего на дороге не видел – слезы катились потоком, затрудняя видимость. Ехал как под тропическим ливнем, ориентируясь лишь по огням встречных автомобилей – благо дорога была почти пустой. В таком состоянии и начинает просыпаться твой спящий богатый внутренний мир. Начинаешь людей, общественные институты, самого себя и свое место в этом мире воспринимать несколько иначе.
Во-первых, совершенно теряешь терпение и начинаешь раздражаться на всякие формальности, принятые в обществе. Несмотря на дезориентацию, мозг настроен на самое кратчайшее и скорейшее донесение информации и ее обработку, и любые дополнительные жесты внимания друг к другу, принятые в обществе, воспринимаются как помеха. Во-вторых, отключаются и резко ограничиваются все внешние информационные ресурсы: смотреть телевизор ты не можешь, читать и писать тоже, книги так же исключены. Ты даже просто долго сидеть с открытыми глазами не в состоянии. Раздражает дневной свет, экран монитора кажется ослепительным даже на самых низких единицах освещенности. Темы в ленте кажутся сводками с далекой планеты. Так начинается отрыв и полет в космос. Дальше в ход идет прописанная доктором наркота и ты, глуша боль, просто проваливаешься в полусон, полубред. Долгий, тяжелый и безрадостный, как сама жизнь человека, лишенного зрения.
Из всех внешних источников информации выживает только радио. На первых фазах болезни хорошо идет музыка. Под нее неплохо спится и так же легко просыпается. В моем случае, это был джаз и легкая инструментальная музыка, хотя я не поклонник ни того, ни другого, и вообще к музыке равнодушен. На второй день на смену музыке пришло какое-то странное местное ток-шоу в прямом эфире, в котором ведущий, обладающий приятным тембром голоса, всерьез рассуждал о свойствах демонической природы. Помогает ли Христос от демонов, и от всех ли демонов он помогает? В передачу звонили его постоянные радиослушатели и делились своим опытом. Некоторые из них пережили опыт одержимости, и ведущий подробно интересовался тем, как им удалось преодолеть эту напасть и выйти победителем из схватки с нечистой силой. В общем, мне крупно повезло с радиоволной, и я благополучно просыпался и засыпал в ходе эфира не меньше десяти раз, с удивлением обнаруживая, что содержание передачи не иссякает, а только наполняется новыми примерами и плавно переходит от одного аспекта демонического к другому, погружая слушателя в раскрываемую тему, и я уже где-то начинал ощущать присутствие потустороннего в своей жизни, как нечто обыденное и привычное, словно это глазные капли, стакан воды или упаковка Гидрокодона на тумбочке. К концу того познавательного радио-вечера я уже ощущал себя по пояс в земле, причем сверху по пояс, а не снизу.
Через два дня боль ушла, глаз начал открываться, но ощущения отрыва от реальности сохранялось еще сутки. Отказ от приема наркоты привел к переживанию состояния абстиненции: раздражительности и чрезвычайной сонливости, которая и является спутником раскрытия и обнаружения вашего богатого внутреннего мира, поскольку на внешний мир просто на некоторое время перестает существовать.
Сны были долгими, с подробностями. Однажды мне приснилась авиакатастрофа. Мы ехали с близкими, уже умершими, правда, в реальности родственниками в поезде, и я, вдруг заметил, что в небе за окном совершенно не двигаясь завис самолет. Какое-то время мы изумлялись чудесам технической мысли, позволяющим добиться такого замечательного эффекта, но затем самолет начал медленный разворот в нашу сторону и какое-то время продолжал полет параллельно направлению железной дороги, что позволило мне разглядеть огромную дыру в корпусе и языки пламени, вырывающиеся из его чрева. Тут до меня дошло, что самолет рано или поздно рухнет и мы сгорим заживо. Мы выскочили на остановке из поезда и бросились бежать. Раздался взрыв, я посмотрел