Инстинкт просвещения. Елена Пестерева
критик никому ничего не должен, я позже объясню, почему.
Критик должен быть честным. Прочитанное произведение, корпус произведений, наблюдаемая тенденция, динамика, состояние дел в сообществе и обществе могут нравиться и не нравиться, могут пугать, бесить, радовать, восхищать, вызывать гордость, приводить в ужас, ранить. Критик может ощущать или не ощущать художественную, историческую, политическую, социальную ценность того или иного предмета – и говорить об этом открыто и ясно. В каком-то смысле, он именно должен это делать – не мочь молчать. Критик не должен лгать. Не должен писать заведомую ложь, не должен приписывать другим слова, которые они не говорили, и смыслы, которые не вкладывали, передергивать, провоцировать, манипулировать. Критик не может себе позволить переставить строчки в стихотворении автора в произвольном порядке, чтобы так «доказать», что поэт исписался. Он не может добавить в статью стихотворение, созданное искусственным интеллектом, чтобы так «проиллюстрировать» нежизнеспособность наблюдаемой ветви развития поэзии.
Немного странно писать взрослым интеллигентным людям, что есть ряд риторических приемов, оскорбляющих читателя. Читателю не нравится быть обманутым. Читателю неприятно чувствовать себя идиотом. Мне, как читателю, – очень. Словом, критик должен стремиться к истине – пусть и недостижимой в своем абсолюте – и не должен ее сознательно искажать.
Критик должен быть умным. Я не верю в объективность частного взгляда, но верю, что широко эрудированные, начитанные, образованные люди, способные к простым когнитивным действиям типа анализа и синтеза, к дедукции и индукции, могут говорить взвешенно и осознанно, и их мнения значимы. Словом, критик не может быть глупым. Заявив свою эмоцию и сформулировав личное отношение, критик обязан переходить к аргументации. К аргументации, а не к иронии, насмешке, прямому оскорблению. Аргумент не может звучать так: «К разорванности поэтической ткани, кажущейся бессвязности тут добавляется еще один соблазн. Речь о старинном, еще платоновском, соблазне поэтического безумия. Опять несколько примеров, и начну с самого невинного:
Беременная луна
Разметалась бледна
Голубые губы луны…»
Знаете, чей текст критик приводит? А и действительно человека с диагнозом шизофрения. Что он хочет нам таким образом сказать? Что шизофрения и искусство есть вещи несовместные? Это не так.
Критик должен быть интеллигентным. В смысле, он должен быть джентльменом. Он должен быть хорошо воспитан. Он должен быть вежливым. Он обязан быть корректным. Критик не может быть хамом. Время от времени я бываю шокирована стилем, которым написаны как бы критические статьи. Я спрашиваю коллег, что происходит и как подобная интонация возможна в сообществе. Коллеги говорят: ну, это такое издание, это фельетон, такой жанр, это такая редакция, критик должен будоражить, критик должен ругать, критика должна провоцировать. И, кроме того, это такой автор и таковы индивидуальные черты его личности. Но на самом деле – нет.
Да,