Большое собрание сочинений в одной книге. Виктор Голявкин
надел?
В это время подскочил Вовка Ивин в моем пальто. И все члены жюри зароптали на своего придирчивого товарища, чтобы он не задерживал молодцов, которые чуть ли не самыми первыми оказались одетыми. И тогда придирчивый член жюри тоже мне улыбнулся понимающе.
Я нашел Ваську и сказал ему:
– Побольше бы таких соревнований – тогда бы все мы научились надевать свои собственные вещи быстро, как военные по тревоге.
И Васька согласился.
– Быстрые, Костров, у вас ребятки! – сказал придирчивый член жюри моему шефу.
Светик застеснялся, надо же! Слезу даже смахнул. Подбежал ко мне, руку пожал. И то же самое сказал: «Побольше бы таких соревнований, в другой раз не подкачаем».
– Ни за что не подкачаем в другой раз, – сказал я.
Вдруг объявили: «Представителям шестого „А“ вместе с подшефными выйти на середину круга, и пусть ваши ловкие и быстрые ребятки пройдут под гром оркестра, чтобы мы все могли на них полюбоваться».
Самодеятельный струнный оркестр из всех своих балалаек грянул марш, а мы зашагали по кругу.
Жали мои ботинки ужасно, а Вовкино пальто болталось на мне и крутилось. С Вовки валилась шапка, и он поминутно ее поправлял. И с другими нашими ребятами тоже творилось невообразимое. Ведь я был не один в жалком виде.
– Шагай, не рассуждай, малыш, – сказал мне Свет Костров.
Кругом все хохотали.
И тогда мы с Вовкой засмеялись со всеми вместе.
Сплошные чудеса
Дело было так. Сначала я начал разгибать гвоздь в кухне на кафельном полу. А он не разгибался. Я хлопнул по нему молотком со всей силы, и три кафельные плитки разлетелись вдребезги. Целый час я возился с гвоздем. Мне захотелось есть. Я поставил на плиту варить картошку и обнаружил пропажу гвоздя. Я сбегал на стройку и притащил пять плиток и цемент. Я взялся за работу, но, как ни старался, мои плитки никак не укладывались вровень с другими. Две проваливались очень глубоко, а одна возвышалась над всеми. Я хлопнул по двум плиткам молотком, и они разлетелись вдребезги.
Я вставил на их место запасные, но они возвышались над другими, и я не решился хлопнуть по ним молотком. Стал подчищать ножичком пол, после чего обнаружил, что и теперь они проваливаются. Я густо намазал их цементом, но теперь они опять возвышались, как я ни нажимал на них. Я хлопнул по ним молотком, и они разлетелись вдребезги.
Оставалось идти за новыми. Я выпросил десять плиток, но мне не удалось их уложить с другими вровень. Я хлопнул по ним молотком, и они разлетелись вдребезги.
Цемент носился по воздуху. Я кашлял и чихал. Я подмел пол и обнаружил, что в полу теперь не хватает шести плиток, а не трех, как раньше.
Я вспомнил о картошке, но она превратилась в угли. Ни плиток, ни картошки, ни гвоздя…
Я заглянул в кастрюлю и обнаружил там гвоздь. Сплошные чудеса!
Я принялся снова разгибать его на плитках и раскрошил еще две плитки. Но гвоздь разогнул.
Я вбил его в стену и наконец-то повесил картину Шишкина «Утро в сосновом лесу».
Я слез со стула и отошел подальше, чтобы посмотреть издали, не криво ли она висит. И в этот момент картина грохнулась на пол,