Извилистые тропы. Дафна Дюморье
Констебл, потому что ему опять пришлось заниматься делами семьи. На сей раз неприятности им всем доставила леди Пэкингтон. Она возражала против каких-то пунктов брачного контракта Дороти Констебл, и Фрэнсис, который, судя по всему, был назначен попечителем, сильно рассердился.
«Мадам, я с готовностью предоставлю Вам все сведения, касающиеся Ваших дочерей, если Вами движут любовь и желание мира и согласия, в противном случае Вы станете для нас чужим и посторонним человеком, ибо я не могу позволить себе проявить недомыслия и допустить, чтобы Вы внесли раздор в отношения между Вашими дочерьми и их мужьями, тем более что Вы сами испытали достаточно страданий от подобных раздоров. И уж конечно, Вы можете не сомневаться, что я откажусь от Вашего гостеприимного предложения принять под свой кров мою супругу, если ее выгонят из дома. Гораздо более вероятно, что нам с ней придется оказывать гостеприимство Вам, когда Вас выгонят из дому, как уже случалось, если Вы изволите помнить. Но довольно тратить время на весь этот вздор. Простите мне одну-единственную ошибку, которую я совершил, написав Вам это письмо. Ибо впредь я не стану этого делать, пока Вы не научитесь относиться ко мне с должным почтением и уважением».
И да не допустит Господь, мог бы он добавить, чтобы она поймала его на слове и не вздумала переехать жить к ним, будь то Горэмбери или любая другая их резиденция. Из записей в его дневнике явствует, что в 1608 году Бэконы какое-то время жили в доме, называвшемся Фулвудз, который находился явно не в городе, но в июле они переехали в Бат-Хаус близ Стрэнда. Возможно, они делили свое лондонское жилище с Констеблами, что позволяло Фрэнсису при всякой возможности ускользнуть в Грейз инн. Это было бы особенно удобно в начале февраля, поскольку из-за вспышки чумы Тоби Мэтью досрочно выпустили из тюрьмы. Седьмого февраля его вызвали на заседание тайного совета, и граф Солсбери сообщил ему, что его освобождают, но он должен в течение полутора месяцев находиться под наблюдением «друга, пользующегося доброй репутацией», после чего ему «надлежит покинуть королевство». Наблюдать за собой Тоби выбрал некоего мистера Джонса, который, вполне возможно, был тот самый мистер Эдвард Джонс, которого хорошо знал Фрэнсис Бэкон, – одно время он был секретарем покойного графа Эссекса, приятелем Фрэнсиса и Энтони, а также «великим переводчиком книг». Конечно, генеральный стряпчий сэр Фрэнсис и его протеже Тоби Мэтью наверняка встречались в Грейз инне теперь уже без всяких помех и препятствий. Точная дата отъезда Тоби нам неизвестна, но, судя по всему, уехал он не позднее чем через два месяца. Ему предстояло прожить за границей десять лет, и все это время два друга постоянно обменивались письмами.
Для Фрэнсиса 1608 год был наполнен напряженной литературной деятельностью. Хоть он и занимал пост генерального стряпчего, работы в этой должности у него было мало, да и парламент не созывался целый год, в январе предлогом для его роспуска послужил страх «болезни», то есть чумы. Король