Парашютист. Жизнь после развода. Елена Леонтье
ее, пока Лия не почувствовала, что летит над землей – легко и неудержимо.
– Не касаясь земли… – тихо произнесла она перед самым пробуждением».
Глава 3
Сын Рузанны Игоревны, видимо, он еще спал, когда Лия позвонила в дверь… Ей открыл на вид совсем юный парень, высокий, нескладный, с острыми локтями. Он был одет в тренировочные штаны и футболку на изнанку. На щеке его виднелась розовая морщинка от подушки. Это было так трогательно.
Он назвался Артуром, помог повесить пальто и пригласил пройти, легким жестом руки указывая на помещение довольно большой площади, посредине которого возвышался кухонный островок. Комната имела панорамное остекление. Артур, слегка склоняя темноволосую голову, как-то по – особенному, словно выказывая уважение собеседнику, как умеют делать восточные мужчины, позвал Лию к окну. Оттуда открывался вид на Строгинскую пойму, на парк, где только что гуляла Лия. Но от того, что жилье находилось очень высоко, во всей это картинке большую часть занимало небо.
Лия, прервав созерцание сего пейзажа, спросила, какой бы он хотел видеть свою квартиру. Артур, не глядя в сторону Лии, пожал плечами, словно говоря, а мне все равно. И в подтверждение своих догадок Лия услышала:
– Это маме хочется… видеть…
– А вы? Что любите вы?
Он повернулся к ней, и лицо его просветлело:
– Я люблю неба-а-а, – сказал он, склонив голову на бок и растягивая слова.
Лия подумала, вот незадача, надо было брать с собой Гильду, у нее всегда с собой список вопросов, которые сразу дисциплинируют заказчиков.
– Я могу осмотреть все помещения? – спросила Лия, – мне надо сделать фото.
– Вы будете осматривать спальню?!
– Думаю, это уместно, раз уж я приехала, и мы будем делать проект, надо осмотреть все.
– Пойду там наведу порядок. Выпейте пока кофе.
Артур удалился. Лия, не глядя, перебирала пальцами в коробочке капсулы, они издавали легкий поскрипывающий звук, она, наощупь вынула первую попавшуюся и вставила в ячейку. Жужжащий звук кофеварки в этой пустой квартире почему-то напугал ее. В этом безликом пространстве, в этом блеске лысых оконных стекол, занимавших всю стену, было одновременно столько свободы, и охватывал ужас от того, что не находишь опору и, как никогда хочется, чтобы рядом было чье-то надежное плечо. «Ужас одиночества», – подумала она. Видимо, это из-за болезни. Хотя она никаких физических проявлений не было, и потом: еще нет окончательного диагноза, и нечего об этом думать, как сказала доктор, важно заняться делом. Однако Лие было печально. И печаль ее имела какую-то другую причину. Савелий заглядывал редко, и ей уже ничего от него не хотелось, кроме как ощущения твердого мужского плеча рядом, ей хотелось живого тепла, и она вдруг поняла, что никогда не нужна была ему по-настоящему и теперь, тем более. И комок подкатил к горлу, она залпом выпила горький кофе и, не дожидаясь заказчика,