Самовар с шампанским. Дарья Донцова
бессвязная речь? – перечислил Груздев. – Жаловалась на жар, потом на озноб?
– А вы откуда знаете? – удивилась я. – Все верно, но Мила говорила очень тихо, даже я ее с трудом расслышала.
– Я перечислил вам далеко не все симптомы панической атаки, – пояснил Валерий Никитович. – А что она проглотила?
– Понятия не имею, – пожала я плечами. – Вытряхнула пилюлю из таблетницы, потом швырнула ее на пол, вон она валяется.
Стюардесса хотела поднять круглую коробочку.
– Нельзя, – резко сказал Груздев. – У вас есть перчатки? Надеюсь, хлеб-булочки вы раскладываете на тарелки не голыми руками?
– Катя, принеси, – велел пилот.
– И новый полиэтиленовый пакетик, – велел Груздев.
Я слегка напряглась:
– Хотите упаковать улику?
Хирург приподнял брови:
– Да. Откуда вы знаете, как обращаются с вещдоками?
– Сериалы смотрю, детективы читаю, – вывернулась я. – Вы полагаете, что Милу кто-то убил? Надеюсь, меня не подозреваете?
– Подозревать – не моя профессия, – парировал Груздев. – И как мне показалось, убить вы хотели меня.
– За дело, – отбила я подачу, – за уникальное хамство по отношению к Кате и омерзительное поведение во время полета.
– От трупа пахнет горьким миндалем, – вдруг сказал Валерий. – Неужели вы не ощущаете?
– Нет, – ответила я и ахнула: – Цианистый калий! Вот почему вы не стали делать Миле искусственное дыхание, ее было невозможно реанимировать!
– Может, синильная кислота, – пожал плечами Груздев. – Что-то мне с вами, Дарья, расхотелось после полета кофе пить. Ваша девичья фамилия случайно не Борджиа?
Я резко повернулась и пошла в туалет. Влипла ты, Дашутка, в историю. Обижаться на доктора не стоит, я бы сама сразу заподозрила соседку отравленной ядом. Однако этот Груздев быстро пришел в себя! Совсем недавно он закатывал истерику, а сейчас совершенно адекватен. И внешне он вполне симпатичный – темные волосы, карие глаза, усы, бородка. Надо же, я всегда думала, что хирурги обязательно гладко выбриты: растительность на лице – рассадник инфекции и, наверное, очень неудобно прятать бороду под маску.
Выйдя из санузла, я спросила у Кати:
– У пилота, конечно, есть связь с аэродромом Шереметьево?
– Да, – подтвердила бортпроводница.
Я протянула ей свой телефон:
– Пусть Макаров передаст наземным службам номер полковника Дегтярева, вот он, второй в списке. Скажите, что Даша Васильева просит его немедленно приехать в аэропорт, на борту труп Луизы Маковецкой.
– Вы же ее называли Милой, – растерялась Катя, – и по спискам пассажиров она проходит как Людмила Бритвина.
– Луиза Маковецкая, – повторила я, – пожалуйста, это очень важно.
Екатерина ушла, я села на железное сиденье, привинченное к стене. Возвращаться в бизнес-салон не хочется категорически, сидеть рядом с Груздевым тем более, а лететь еще долго.
– Дарья, – спросил Алексей, появляясь на кухне, – объясните, кто такой Дегтярев и почему