Кто не думает о последствиях…. Данил Корецкий
наискосок перечеркнули бушлат рядового – от правого бедра к левому плечу, из спины полетели клочья ваты, автомат вырвался из рук и загремел по камням.
Ду-ду-дух! Ду-дух!
Второго рядового развернуло вокруг оси влево и отбросило в сторону, он упал навзничь прямо поперек пешеходной тропы – очередь кучно попала в область сердца.
В очередной раз Дауд наглядно продемонстрировал свою высокую боевую выучку, за шесть секунд расправившись с тремя противниками. Впрочем, он привык к этому – так было всегда. Но то, что произошло далее, случилось с ним впервые.
Бах-бах-бах! – басовито пролаял АКМ сержанта – калибр 7,62 звучит посерьезней. Азата словно молотом ударило по левому локтю, рука отнялась, как будто ее отрубили острой хевсурской саблей.
«Был все-таки у него патрон в патроннике», – мелькнула быстрая мысль. Левая рука повисла, как парализованная. Сержант, потеряв остатки сил, опрокинулся на спину, не сводя глаз с «ученого», который на самом деле оказался опасным преступником. О возможности такого перевоплощения их всегда предупреждали офицеры на занятиях по боевой подготовке, но вероятность этого представлялась настолько малой, что ее не принимали в расчет. А оказалось, зря…
Азат одной рукой, словно большой пистолет, поднял АКС-74У и несколько раз выстрелил. Мимо! Пули с визгом срикошетировали от камней и ушли в разъяснившееся небо. Он подошел вплотную и, сжав зубы, стал целиться. В последний миг пограничник закрыл глаза, на щеку выкатилась слеза. Неприспособленный к такому хвату, автомат прыгал в руке, но с третьего выстрела Азат все-таки попал сержанту в лоб…
И тут же сам упал на колени: из него как будто вынули все кости, и мягкое тело не могло держаться вертикально… Силы уходили с каждой секундой. «Кровопотеря!» – понял он. Действительно, из перебитой руки хлестала кровь. В глазах темнело, кружилась голова, накатывала дурнота – признак скорого беспамятства. Не на сознании, а на рефлексах он выдернул нож, отхватил от своей «плащ-палатки» свисающую веревку, действуя правой и помогая зубами, перетянул предплечье. Снег вокруг был забрызган кровью, в изломанных позах лежали трупы, валялось никому не нужное оружие. Стояла мертвая тишина. Только сверху еще доносилось запоздалое эхо недавней перестрелки.
Ничего, ничего, не впервой… Он бывал во всяких переделках и всегда выходил победителем… Надо просто быстро унести ноги, отлежаться где-нибудь, прийти в себя, восстановиться… Он заставил себя встать и пошел, шатаясь и не разбирая дороги. Хорошо, что склон стал пологим, без трещин и ущелий. Левая рука болталась и хлопала по туловищу, мешая идти. Так не годится… Он оперся на валун, снова извлек нож. Разрезал рукав, осмотрел рану – кровавые лохмотья, торчащая кость, рука висела на остатках ткани и сухожилий. Несколькими движениями ножа он перерезал их, и рука упала на снег. И тут же в голову ударила боль – будто он отрезал себе здоровую руку, которая до сих пор ничем не беспокоила.
Ничего, боль он терпеть умеет, он сильней боли… Надо быстрей уходить – пропавший со связи наряд вот-вот