Стена Неведения. Геннадий Владимирович Тарасов
и приглашения.
– А если я умру, сам по себе? Ну, без твоей помощи?
– А вот этого я допустить не могу. То есть совсем. И это в моей власти. Поэтому, в этом плане надзор за тобой неусыпный. Круглосуточный.
– Ты подкупил персонал?
– Зачем? Персонал и так из кожи вон лезет, чтобы удержать тебя на поверхности. Ты ведь такое с собой сотворил, просто труп трупом. Ты бы себя видел!
– Злорадствуешь? Уважаемый Директор филиала смерти, знаете, я сожалею, но у меня нет ни малейшего желания вам помогать.
– На данном этапе течения болезни, и вообще, развития событий, это вполне естественно. Но, может быть, однажды ты все же захочешь подлечиться, и вот тогда мы с тобой начнем предметный разговор. Я подожду. Мне ведь спешить теперь некуда, а способ убеждения такого упрямца, как ты, у меня всегда с собой. Не забыл? Боль, страдание, – то, что ты любишь.
– Как ты это делаешь?
– Очень просто. Видишь, это устройство? Это генератор волн, которые выворачивают твое естество наизнанку. Или заворачивают обратно. Тебе сейчас чего больше хотелось бы? Учитывая, что до этого был период терзаний?
– Желательно конечно еще помучиться.
– Напрасно. Кстати, особо хотелось бы отметить, что это устройство совершенно не вызывает привыкания. То есть, натренироваться, как-то привыкнуть к боли невозможно. И все, что ты испытываешь, ты всегда получаешь словно в первый раз. Ну, что, не передумал? Пожалуйста. Пожалуйста!
– Ооооо!
Обратно в расположение взвода они неслись по траншее в том же порядке, Серж впереди, пулей, Тагази следом за ним, плотно прессуя воздух в проходе, точно поршень. Расстояние, отделявшее их от передка, они преодолели, наверное, вдвое быстрей, чем часом раньше в противоположном направлении. И, тем не менее, за то время, что они были в пути, погода успела измениться. С Кашканара сорвалось вниз, накрыв и позиции, и весь распадок перед ними вплоть, наверное, до самой Бреши, седое мглистое облако. Сразу ощутимо похолодало, и вместо дождя заметались в воздухе мелкие серые мухи. Вот и снег, надо же, отметил Серж факт природного каприза, но тут справа, из мглистой глубины распадка донесся протяжный не то крик, не то стон, и про снег он тотчас забыл, начисто. Крик проникал в сознание, и в душу, и моментально цеплял за живое, потому что рождался в муках и страданием был переполнен. «Что за…?» – начал Серж транслировать запрос в Небеса, и прервал его, потому что до него вдруг дошло, и кто кричит, и почему, и где.
Когда влетели на позицию, там царили упадок духа и уныние. Это читалось по лицам, по потухшим взглядам гоплитов, которые они хоть и отводили в стороны, но скрыть все равно не могли. Навстречу вышел Демон, но и у него членораздельный доклад не получился, ибо он тоже был ошеломлен, если не сказать – в шоке от случившегося, и ничего толком объяснить не мог. Серж только заметил, что рука у него перемотана платком, который он удерживал, сжимая кулак. Видимо, где-то приложился, отметил взводный.
– Стройте взвод, – приказал Серж Демону.
– Взвод, строиться-я!
Бойцы быстро собрались возле входа в блиндаж, такое впечатление, что им самим невыносима