Али: Жизнь. Джонатан Эйг
Louisville Courier-Journal, был членом местного филиала Городской лиги и Комиссии по межрасовому сотрудничеству[3]. Лидеры еврейских общин, включая семью члена Верховного суда Луи Брандейса, работали с волонтерскими организациям, которые оказывали помощь жителям черных районов. Выдающиеся белые адвокаты из Луисвилла боролись против жилищной дискриминации по отношению к темнокожему населению города.
Черные и белые журналисты, которые посетили город в 1940–1950-х, почти единогласно заметили, что чернокожему населению Луисвилла живется лучше, чем их собратьям на Дальнем Юге и во многих городах северных штатов. Вместе с тем они, как правило, забывали упомянуть (поскольку это воспринималось как нечто само собой разумеющееся), что у чернокожих людей не было равноправного доступа к жилью, школам, рабочим местам и здравоохранению. Они не удосужились упомянуть об этом, поскольку подобная ситуация была в порядке вещей по всей стране. Например, афроамериканцы могли покупать одежду в крупных городских магазинах, но им запрещалось ее примерять. Журналисты также не упомянули, поскольку это было очевидно, что многие из зажиточных белых людей, которые помогали черным, прежде всего хотели предотвратить волнения среди афросообщества. Молодой Кассиус Клей не мог не заметить, что существовало будто бы два Луисвилла: один для черных, другой для белых. Черным был запрещен доступ к лучшим школам, лучшим магазинам и лучшим больницам, как, впрочем, и к большинству загородных клубов и банков. Лишь некоторые из крупных городских кинотеатров обслуживали черных посетителей, но даже тогда им приходилось довольствоваться самыми дальними местами.
«Пташка, – спрашивал Кассиус свою маму, когда они направлялись в центр города, – где работают цветные люди? Пташка, что они сделали с цветными людьми?»
Ответ лежал на поверхности: в годы после Второй мировой войны экономика Луисвилла процветала, предлагая населению тысячи новых рабочих мест. Табачные, ликеро-водочные и шинные заводы предлагали стабильную работу, хотя чернокожим за ту же работу платили меньше, чем белым работникам, не говоря уже о том, что им постоянно отказывали в повышении по службе. В 1949 году среднегодовой доход чернокожих рабочих в Луисвилле составлял 1 251 доллар, в то время как средний доход белого человека был почти вдвое больше – 2 202 доллара. Чернокожим поручали не только низкооплачиваемую, но и более грязную и опасную работу. Нередко темнокожие мужчины прислуживали белым в качестве официантов, кэдди[4] и чистильщиков обуви. Часто покорность была не просто требованием к работе, но необходимым качеством для выживания. Для чернокожих женщин перспективы были еще хуже. Малая толика из них работала секретарями, парикмахерами или школьными учителями, но 45 процентов всех чернокожих женщин Луисвилла зарабатывали на жизнь так же, как Одесса Клей – пешком или на автобусе они добирались в зажиточные районы, где проводили свои дни, занимаясь уборкой и готовкой для белых семей. Благодаря
Организации, выступающие за экономическую и социальную справедливость по отношению к афроамериканцам и против расовой дискриминации в США.
Мальчик, подносящий клюшки и мячи при игре в гольф.