Лилианна. Судьбе вопреки. Ирина Крылова
в присутствии хунты испанских и американских представителей, 6 июля 1808 года был провозглашен королем Испании. Весть об этих событиях и о том, что 20 июля Иосиф торжественно въехал в Мадрид. Вызвали у дона Диего сильный приступ. Сначала у него отнялась левая рука и нога, стала невнятная речь, ухудшилась память, участились длительные судороги, которые заканчивались полным упадком сил.
Несколько месяцев лучшие врачи Испании толпились в доме. Они наладили речь и память, но, увы, не смогли поставить пожилого мужчину на ноги, у него полностью отказала нижняя часть тела. Дон Диего тяжело переживал свой недуг. Он и раньше не отличался мягкостью и тактичностью, а уж сейчас общаться с ним стало совершенно невыносимо. Те нежные чувства, которые мужчина до сих пор испытывал к Омелии, никак не перенеслись на их дочь. С женой дон Диего вел себя так же грубо, как со слугами. И если днем Лилианна старалась не попадаться мужу на глаза, то совместные ежедневные обеды стали для девушки пыткой. Любой ответ на его вопрос или молчание могло вызвать вспышку гнева хозяина. Дон Диего мог ни только не выбирая выражений, оскорбить молодую жену при людях, но и запустить в нее посудой или едой. Благо все это не долетало и до середины, длинного сервированного прислугой стола. Лилианна с ужасом вспоминала первые месяцы проведенные в доме мужа. Мама с детства обучала дочь испанскому языку и девушка этим весьма гордилась. Лишь переехав границу, Лилианна обнаружила, что ее знаний для разговора совсем недостаточно. Беглая испанская речь просто выбивала ее из калии. Мало того, что она никак не могла уловить суть разговора, но даже прислуга не всегда понимала требования новой госпожи. Привыкшая к почтительному отношению в Англии, девушка ни как не могла привыкнуть к насмешкам, которые осыпали ее не только муж и знатные соседи, но и собственные слуги. Похоже что бы она не делала, по их мнению она делала не так. Если она пыталась что-то сделать по дому, экономка с презрением отвергала ее помощь. Если она проводила весь день, не вылезая из комнаты, слуги тут же начинали шушукаться по поводу ее нелюдимости. Конечно, если бы сам хозяин дома относился к жене по-другому, слуги не смели бы так себя вести. Но лишь по прошествие года, в доме начали относиться к Лилианне не как к пришлой англичанке, а как к молодой, неопытной хозяйке большой усадьбы.
Первый год гасиенду почти не посещали соседи, так как нрав хозяина отпугнул даже самых верных из его друзей. И девушка была этому рада. В обществе высокомерных испанских грандов она чувствовала себя неуютно. А с их женами она никак не могла найти общий язык. Постепенно Лилианна привыкла к уединенной жизни в поместье, к неспешным пешим прогулкам к озеру или к быстрым скачкам по окрестным полям. Она любила лошадей, восхищаясь их норовом и статью. А еще Лилианна могла часами наблюдать, как повариха ловко готовит какие-нибудь вкусные блюда, острой испанской кухни. Старая Пахида с первых дней приняла хозяйку и каждый день подкармливала девушку не только свежей выпечкой, но и бесчисленным множеством всевозможных