Эффект непрочитанных писем. Алёна Владимировна Кирьян
дверь, – спокойно произнёс Адам, взяв из рук девушки пальто.
– Зачем ты мне помогаешь? – грубо спросила Эшли, взявшись за дверную ручку.
Адам не услышал. Он снял верхнюю одежду, майку и повернулся к ней спиной, потянувшись на верх шкафа, за своей домашней одеждой. Тут её взору предстали два огромных красных шрама, тянущихся через всю спину молодого человека и несколько таких же сильных, но меньшего размера. Повернувшись, он заметил на себе её пристальный взгляд.
– Я тоже знаю, что такое насилие, – парень горько усмехнулся.
Адам повернулся к ней лицом, уже надевая белую испачканную разными непонятными веществами футболку. На груди, животе и руках тоже красовались несколько крупных шрамов.
– Я убил человека, в своё время. Так же, как и ты.
– Я никого не убивала, – вскричала Эшли, подлетев к нему и, глядя снизу вверх, прошипела, – он сам выпал из окна, я просто не удержала его руку. Курт был мне, как брат. Я бы никогда не поступила так с ним.
– Он был в тебя влюблён?
– Нет, он был влюблён в парня. И письма предназначались ему.
– Какие письма? – удивился парень, – о чём ты?
– Письма. От руки написанные. С признаниями в любви и полным описанием своих чувств. Тому парню, что травил его всю жизнь, – голос Эшли задрожал.
– Он не отправил ни одного? – Адам надел другую футболку, более мятую и домашнюю.
– Хранил в ящике. Бережно хранил. Сотню писем. Признания в любви, рассказы о своих чувствах. Но вместо взаимности получил то, что получил, – Эшли скрылась за дверью. Она посмотрела в зеркало. В ответ на неё посмотрело ужасное чудовище. По щеке от воспоминаний о Курте текла слеза, потянувшая за собой налипшую на мокрое лицо пыль.
Парень решил покончить с собой, спрыгнув из окна многоэтажного дома. Сообщил в полицию, что здание заминировано, и из офиса какой-то крупной компании, располагавшемся на верхних этажах небоскреба, всех эвакуировали. Он поднялся на верхний этаж. Стоял на краю. В руке сжимал последнее письмо. Курт был слаб. Он не выдержал напора тех чувств, тех действий любимого им человека и собственной семьи. Эшли знала, что он бесполезен, пуст и напуган. Но он был дорог ей, потому что именно с этим человеком связаны все воспоминания. Лучшие воспоминания.
Когда она вышла, укутавшись в поданное ей полотенце, Адам взглянул на её тело и ужаснулся. Хотя, он и сам был покрыт шрамами, её тело било все рекорды: синяки, ссадины, шрамы, ещё не заросшие, но зашитые раны. Это сразу же бросалось в глаза на таком, худом и маленьком теле.
– Можешь смотреть, мне плевать, – Эшли скинула полотенце и Адам снова ужаснулся. На животе был огромный неаккуратный шрам.
– Кесарево? – спокойно произнёс он, продолжая разглядывать её тело.
– Ага, – стараясь сделать как можно более спокойный вид, отозвалась Эшли.
Девушка надела нижнее белье. Бюстгальтер оказался ей великоват, что заставило отказаться от идеи его носить, а предоставленная одежда повисла на ней, словно на вешалке.
– Спасибо, – поворачиваясь к выходу, произнесла Эшли, –