Страшный суд Открытие врат. Дмитрий Александрович Дзюба
и многообразных героях, воплощенных в птицах, рыбах, насекомых и, конечно, млекопитающих с их грациозностью, нежностью, красотой и кровожадностью.
Но вся эта романтика была далека от тех, кто находился этой ночью на берегу Байкала. В их сердцах и мыслях царили страх, сожаление и тревога за все, что должно вскоре свершиться, за то, что надвигалось на мир людской и на все живое.
– Что ты видишь? – спросил твердый голос, призывающий к действию и не желающий слышать ответ на свой вопрос.
– Мне видно, что люди подошли к самому краю своего духовного развития, что все те ценности, которые они несли через века, блекнут в один миг в их глазах и в их действиях. Зло чувствует это, наполняясь и увеличиваясь в размерах. Осталось совсем не так долго, как мы могли предполагать вначале. Врата между мирами уже скоро падут, и не будет преград для проникновения хаоса и тьмы на эту благодатную почву. Возможно, зло уже находит лазейки пробраться сюда вслед за нами. Человечество заплатит высокую цену за свои грехи, где вместо денег слезы, кровь, море страха и страданий, чудовищных смертей, но будет поздно винить других, ведь все повинны в том, что допустили это. Победой будет тяжело назвать спасение. Настолько страшно все произойдет! Крик в душе моей, страдание сердца, все сжимается внутри меня, когда я вижу это. И будут слезы по погибшим, и будет кровь героев, великое уничтожение миров, стран, народов, видов, ужас, хаос, смута и смятение, и только желание выжить из последних сил будет двигать всеми. Многие падут и сгинут под натиском темных сил, все те, кто омрачил свои веру и душу многочисленными пороками. Все будет переосмыслено, как тогда с приходом веры, ведь верить – это одно, не говорить, а подтверждать деянием доброе дело, но за грехи придется всем платить. Великий мир падет, и не видно до конца, победа будет это или поражение, ведь свет надежды, любви и веры сохранят сердца тех немногих, чье добро поможет перевесить сто грехов других, и будет доблесть, храбрость в молодых сердцах. Плач матерей, любимых. И будет мир, но для кого? Для будущих детей и поколений? И, как всегда, неясно останется опять, запомнят ли они страдания предков, родных, героев, падших давно в веках, и будут ли поступки их столь благородны, как дела дедов их. Так далеко не видно мне, ведь жертва будет великой и страшной на века, стирающей практически всю жизнь людскую и иную. И боги не будут в стороне, все силы бросят на спасение добра, не зря мы здесь сейчас стоим. И может крах такой настолько мощный посеет луч надежды на идеальное творение Творца. Останется нам верить, как обычно, что будем умирать не зря. Мы будем действовать во благо, бездействие погубит жизнь.
Затем на какое-то время наступила гробовая тишина. Две фигуры, стоя позади гласившего пророчество, услышав эти слова, мгновенно осознали видение грядущего. Готовы они были все принять, но предзнаменование полного хаоса даже им, героям многочисленных