Зов Полярной звезды. Александр Руж

      Над рекой со смешным названием Бобры висело знойное марево. Еще недавно здесь снаряды вздымали водяные фонтаны и вспахивали землю по берегам, ветер не в силах был разогнать пороховой туман, а вместо травы и камышовых стрелок взору представали черные прогалины. Сегодня же останки грозной крепости походили на заброшенное, никем не навещаемое кладбище. Мародеры, сунувшиеся сюда после изгнания немцев, не нашли ничего, кроме разломанных стен, сплющенных гильз и никуда не годного, брошенного за ненадобностью хлама. Они быстро потеряли к крепости интерес, и больше в нее никто не заглядывал. У военного министерства Польской Республики имелись на счет Осовца определенные проекты, например по размещению приграничных воинских частей, но воплощение этих проектов требовало немалых средств и потому откладывалось на неопределенное время.

      Взвод солдат в потных гимнастерках с черно-красными петлицами пробирался через заросли высоченной травы, заполонившей мертвую крепость. Впереди шел Дитмар, он рукой в кожаной перчатке отводил в сторону стебли и зорко всматривался в одному ему приметные ориентиры. За ним по пятам следовал капрал инженерной роты Коварский. Совсем юный, с нежным пушком вместо усов, он знал о событиях начала Первой мировой лишь понаслышке и с интересом озирал то, что осталось от героической цитадели.

      – Пришли! – объявил Дитмар, поравнявшись с едва видным над травой сооружением, в котором угадывался остов конюшни. – Вот здесь вход в склад номер один. – Он вытянул палец в сторону пологого бугра.

      – Kopać! [1] – повелел Коварский, и солдаты взялись за инструмент.

      Понадобилось очистить бугор от обильного растительного покрова. Показался слежавшийся щебень, в который после взрыва фугаса превратилась арка над входом в подвал. Память не подвела Дитмара, склад находился в той самой точке, на которую он указал.

      Острые саперные лопатки громыхнули о щебенку, бестолково заскользили по ней. Коварский недовольно сдвинул брови, отдал лаконичное распоряжение, и в руках у солдат появились кирки. Дело пошло быстрее, в стороны брызнула кирпичная крошка. Коварский с Дитмаром отошли и присели на поросшую мхом плиту. Коварский свернул из газетного обрывка козью ножку, закурил. Дитмар с неослабным напряжением наблюдал за солдатами, разбиравшими завал.

      Кирки в сильных и умелых руках медленно, но верно прогрызали каменную осыпь. Углубление в боковине бугра росло. Еще удар – и волосатые лапищи белобрысого здоровяка, которого сослуживцы уважительно называли Велетнем, по локти ушли в пробитую дыру.

      – Jest! – воскликнул здоровяк. – Gotowe! [2]

      Дитмара как ветром сдуло с места, он, презрев свою подполковничью осанистость, на полусогнутых подбежал к проделанному отверстию, заглянул внутрь. Там было темно, но бывалый интендант нюхом уловил характерный