Быть Человеком. Николай Дегтярёв
раскумаримся[31]. А ты, парень, не обращай внимания на этого чёрта[32]: у него с башкой не в порядке.
– Это у тебя не в порядке, – огрызнулся «Циолковский» и пошёл в туалет.
– Ну что, очко слиплось? Ты на него не обижайся, это он тебя проверял. Меня Ананий звать.
– Стёпа. Не на того нарвался!.. Проверяльщик… Так можно и по башке схлопотать.
Все замолчали. Только сейчас Степан обратил внимание, что в комнате находился ещё один человек, на кровати, стоящей обособленно в удобном угловом месте, но он никак не отреагировал на появление новичка, продолжая спать, а может, делал вид, что спит. Степан швырнул спецовку во встроенный шкаф, повесил полупальто, умылся, только потом присел на стул. Воцарилась тишина.
«Хорошо, что ещё в восьмом классе прочитал «Ивана Денисовича»[33] и с «бамовцами»[34]летними вечерами приходилось общаться на брёвнах, под забором. Здесь мы, сельские ребятишки, набирались ума. Вот теперь и пригодились знания блатного жаргона».
Размышления прервал Володя:
– Ты сегодня ел?
– Кроме того, что с тобой чай пил, утром на вокзале – пирожок с компотом.
– Деньги закончились?
– На бутылку можно наскрести.
– Сейчас не до бутылок, с получки проставишься. Сбегай в магазин, тут недалеко, в первом доме. Хлеба купи – три булки чёрного. Только белинского[35] не бери, а то съедим зараз. А я пока супчик сварганю: у нас лук, картошка, концентраты ещё не кончились.
Через полчаса Степан вернулся из магазина и, не раздеваясь, радостно положил на стол большую вяленую кету и авоську с хлебом:
– Там пурга разыгралась. Иду с хлебом – и вдруг что-то ударило меня по плечу, смотрю: кетина вяленая валяется на снегу. Осмотрелся – вижу: на балконе третьего этажа этого добра – завались, висят рядками. Я, конечно, поленился подняться на третий этаж, вот – принёс, по малёхе на всех хватит.
– Видел я этот балкон с рыбой, кстати, он там не один такой рыбный, – произнёс мужик, сидящий на кровати в углу, – будем считать, что Бог послал.
– Стёпа, ты похоже на «малолетке»[36] школу заканчивал?
– Нет, в детдоме.
– Можешь звать меня Василием. Правильно ты отшил этого хмыря болотного.
– А что он канитель[37] разводит, он кто по масти – шерстяной[38]?
– Скорее – чёрт[39].
Минут через пятнадцать вся «дружная семейка»: кто за столом, а кто на тумбочке – присев на кровать, дружно ела суп и грызла вяленую кету.
К утру пурга затихла, оставив после себя небольшие сугробы. Без четверти восемь Степан уже был на участке. В вагончике сидели мужики. Они увлечённо забивали козла, было накурено. В буржуйке весело потрескивали дрова.
– Здравствуйте, я к вам в бригаду.
– Здорово, – не очень дружно ответили игроки.
Степан сел на деревянную, грубо оструганную скамейку под стенкой.
– Садись к столу, не отрывайся от коллектива, – оторвал голову от стола и как-то по-свойски проговорил высокий,
«Похмелиться» чифиром.
Новичок (простак).
Рассказ Солженицына «Один день Ивана Денисовича».
Так на Дальнем Востоке называли заключённых.
Белый хлеб.
Спецучреждение для малолетних преступников.
Нарушение правил отношений.
Человек, не связанный с преступным миром, но выдающий себя за него.
На тюремном жаргоне используется для обозначения низшей касты, представители которой вынуждены выполнять самую грязную работу.