Целомудрие миролюбия. Книга первая. Творец. Евгений Александрович Козлов
бытие теряет всякую важность, значение, влияние, в сравнении с преображением одной души. Ибо в вечной любви Божьей не может быть смертного праха или скорбной памяти, любовь – это вечное сегодня, именно в этот грандиозный великолепный бесконечный миг и более никогда, и более чем всегда. Стоит помнить всегда о том, что не страницы книг хранят слепок души, но душа созидает тома безвременных гениальных сочинений.
Чтецом душевным зачитаю сей роман, сколь и положено творцу – любя своё творенье. На протяжении десятка лет искало сердце романтика прекрасный образ святости среди современных дев. Не о тщеславной и высокомерной, но о Музе вдохновительнице грезил сей мученик сердца, тот плачущий бард над сонетами бесславного поэта прославляющего кроткого художника. Молясь, взывая к Небесам, ожидал он встречи с той единственной, и не раз, обманувшись слепотой внешних красот, утративши надежду, будто позабывши дар творенья, его сломленные скорбью руки переставали шевелиться. Но от рожденья и до нынешнего дня, Богом сохраненная, безнадежному романтику была дарована певчая дева, она утешительница и целительница души страждущей не плотской ласки или же ответных любовных чувств, но к жизни праведной призывало девство его не убиенное. Отчего о душе светлой, теле чистом и беспорочном, вот о чем мечтал неисправимый мечтатель – о живом образе чистоты. Не о недосягаемом небесном и не о сказочно книжном он грезил, но о том духоносном образе родной и близкой девы. Ибо милостиво разрешено Творцом человеку созерцать Его творенья. Слышать их голоса, помышлять о них не с трагичностью во взгляде, но с благодарственным благоговением. Посему, не корысть, но любовь корень сего произведения пера. Годы страданий юности стались позади, ныне позволительно романтику целомудренно радоваться, наслаждаясь красотой добродетелей, возлюбив верно и непогрешимо образ девства в душе своей, также богоподобно творя бесславные творенья.
Нередко малые дети, впрочем, сколь и взрослые, разобщены по роду поведения, они могут быть разрушителями, либо созидателями. И на примере имеющихся у них игрушек можно различить и в дальнейшем продемонстрировать наглядно их поведенческие особенности. Одни ломают, разбивают сердца, другие склеивают и зашивают раны, первых можно лишь пожалеть и отругать, вторых похвалить и наградить добрым словом. Так поступают и с книгами, однако бесславный творец, обречен неведеньем о предстоящей юдоли своего рукописного творения. Судьба сего романа доколе неизвестна, но слава его станется столь же доброй и светлой, какова сама Муза, принесшая в жизнь одного романтика столько мягкосердечия и сострадания, сколь невозможно вместить ни одной библиотеке. Слабо-бьющееся сердце творца является символом правды, подобно душе награжденной нетленным бессмертием вечности.
Глава первая. Творец и муза
Христоподобный мыслитель творец восторженно вглядывался серыми потухшими очами в палитру свежих красок затуманенного