Бледнолицая ложь. Как я помогал отцу в его преступлениях. Дэвид Кроу
открылись, футболка была тонкой и гладкой, как лист бумаги, и пахла, как воздух после дождя.
– Тельма-Лу, когда я вернусь домой со смены, все вещи должны быть выглажены.
У мамы задрожала нижняя губа.
– Я постараюсь.
Когда отец уехал, Лонни унесла Салли в родительскую спальню, а мама принялась гладить.
– Я не могу так, – бормотала она себе под нос, – я не понимаю, что надо делать.
Потом она стала жаловаться, что пар из-под пресса обжигает ей глаза.
Ничего бы не случилось, не запрети она нам в тот день идти играть на улице. Запертые в доме, мы с Сэмом бегали туда-сюда, и каждый раз, когда я попадал в него стрелой с резиновым наконечником из игрушечного лука, он падал на пол и болтал в воздухе ногами, делая вид, что умирает. Когда мы устали от этой игры, он перебежал в гостиную и стал сбивать фотографии и сувениры с журнального стола.
Мама с криком бросилась за ним, и тут мяч, которым я ударил о стену, срикошетил ей в голову. Она обернулась, чтобы погнаться за мной, и Сэм подскочил к прессу.
Мы не сразу поняли, что произошло. Из-под пресса повалил дым и пошел отвратительный запах. Лонни, с Салли на руках, вбежала в гостиную посмотреть, что случилось. Сэм стоял возле пресса и кричал, пытаясь вырваться – каким-то образом его левая рука оказалась под верхней пластиной. Мама кинулась к прессу и дернула его за руку, но она не двигалась. Лонни раз за разом изо всех сил давила на подъемную педаль, но пластины не размыкались.
Мама с громким криком повалилась на пол. Лонни схватила руку Сэма, но ей тоже не удалось его освободить. Я обхватил сестру за талию и принялся тянуть, пока она держала Сэма. Но и это не помогло. Сэм подпрыгивал, трясся и кричал так, будто его убивают.
Казалось, прошло несколько часов, прежде чем пластины разомкнулись. Рука Сэма превратилась в кровавую массу, словно растопилась под прессом. Схватив Сэма, Лонни побежала с ним в ванную, и когда они мгновение спустя выскочили оттуда, рука Сэма была обернута полотенцем, а по полу за ними тянулся кровавый след. Слезы катились у нее по щекам, но держалась она спокойно. Лонни передала Сэма мне и побежала к телефону, звонить отцу.
Сэм безжизненно повис у меня на руках. Я не мог перестать плакать. Мой брат получил такое страшное увечье – и все по моей вине.
– Он уже едет, – сказала Лонни.
Мама перестала рыдать, но все еще всхлипывала, поднимаясь с пола.
Через несколько минут отец на Зеленом Бомбардировщике влетел во двор с такой бешеной скоростью, что я испугался, как бы он не врезался в стену. Ввалившись внутрь, он приказал нам собрать кое-какие вещи и садиться в машину – надо срочно ехать. Матери он велел обернуть руку Сэма марлей с вазелином и наложить чистую повязку.
Хут, начальник отца, услышав, что произошло, позвонил в госпиталь в Фениксе, и там обещали, что нас будет ждать хирург. В Альбукерке нет врача, который мог бы вылечить Сэму руку, сказал Хут.
Мы все забрались в машину и выехали из поселка. Лонни укачивала Салли на руках, сидя на заднем сиденье вместе со мной, а мама впереди держала