Рабыня. Тара Конклин
пока автомобиль не затормозил в паре дюймов от тротуара. Опьяняющий, короткий прилив адреналина. 00:00. Чего она ждала? Разрешения? Вдохновения? В брифе черным по белому написано то, что из него должно следовать: наш клиент хочет денег, а закон гласит: отдайте их ему.
Лина сильно выгнула шею влево и услышала, как хрустнули позвонки. Она снова сунула ноги в туфли на шпильках. Где-то в коридоре нудно, как комар, скулил пылесос ночного уборщика. Да, конечно же, бриф хорош. Разве у нее когда-нибудь получалось плохо? Это ведь право, а в нем она разбирается. И разбирается очень-очень хорошо. Лина напечатала строку подписи, а под ней: «Представил Дэниел Дж. Олифант III, партнер, ТОО „Клифтон и Харп“».
Дежурные лампы горели, компьютеры урчали, а Лина быстрым шагом шла по коридору в кабинет Дэна. Мимо голов секретарш ночной смены, маячивших над рабочими перегородками. Мимо мигающего, неисправного копира, который стоял заброшенным, с открытыми дверцами и откинутыми створками, ожидая, пока не явится какой-нибудь Джо в комбинезоне, кудесник механики. Мимо кофейного уголка с вонючей микроволновкой и гудящей кофемашиной. Мимо ряда полуоткрытых офисных дверей, за которыми – Лина скорее чувствовала это, чем видела, – заправившиеся кофеином партнеры смотрели на экраны компьютеров или слушали в наушниках, что происходит на собраниях, проходящих в Гонконге, Хьюстоне или Дубае.
Возле углового кабинета Лина остановилась.
– Дэн? – Она постучала костяшками пальцев в треснувшую дверь, а потом толкнула ее.
Дэн, словно потерпевший кораблекрушение, цеплялся за остров своего стола, его лицо отсвечивало голубым от экрана компьютера. Позади мерцали окна от пола до потолка, темные, как ночное море. Он печатал. Когда Лина вошла в комнату, он оторвал глаза от экрана, но его пальцы продолжали бегать по клавишам.
Дэн был «партнером-наставником» Лины – так решил отдел кадров в первый же день ее работы в компании. Лина, конечно, слышала о нем. В мире судебных разбирательств Дэн был звездой. Его идеальный послужной список и отсутствие каких-либо явных проблем, связанных с социальной тревожностью, отличали его от полчищ агрессивно успешных коллег по судопроизводству в «Клифтоне» и во всем городе. На столе Дэна стояла фотография двух рыжеволосых розовых детей в серебряной рамке. Лили и Оливер, сообщил ей Дэн. Двойняшки. Лина никогда не видела ни их, ни его жену Марион, чья фотография висела позади стола (загар, бледная улыбка, закрытый купальник).
– Извини, что бриф запоздал, – сказала Лина, взглянув на часы: 00:04. – Я немного увлеклась вопросом корпоративной завесы. Такие красноречивые факты. Но все готово.
Дэн моргнул. Обеими руками он пригладил свои удивительные волосы – рыжие, пружинистые, норовящие встать дыбом. Некоторые коллеги специально культивировали подобные черточки эксцентричности, будто вспышки, расцвечивающие Остров Однообразия. Один носил очки в толстой черной пластмассовой оправе, точь-в-точь Киссинджер