Айдахо. Эмили Раскович

      Однажды весной, после занятия, когда Уэйд уже собирался уходить, Энн заметила, что он вертит в руках какой-то предмет, пристально его разглядывая.

      – Хм, – произнес он.

      – Что такое?

      – Да вот пытаюсь вспомнить, откуда у меня в кармане эта штуковина.

      В руках у него была солонка.

      – О…

      Он взглянул на нее с некоторым удивлением. Затем рассмеялся.

      – Похоже, я собрался заводить ей машину.

      – Вы потеряли ключи?

      – В кармане их нет. Там была только солонка.

      – Но как-то же вы сюда приехали. Значит, где-то они есть.

      – Ну, в куртке их нет.

      – Точно?

      – Точно.

      Повисла пауза. Затем, подпустив в голос серьезности, она кивнула на солонку и произнесла:

      – Похоже, придется обойтись солью.

      Он хохотнул:

      – Да, похоже.

      – Попробуем?

      Он улыбался. Она деловито набросила шарф и вышла на улицу. Когда они подошли к машине, Уэйд достал из кармана солонку и постучал по ручке дверцы. Затем с улыбкой покачал головой:

      – Не выходит.

      – Дайте-ка я попробую, – сказала Энн. Она взяла солонку и потрясла ей над машиной. Скатившись по дверце, соль посыпалась на асфальт. Она подергала ручку.

      – Я не вижу большой разницы между солью и ключами. Наверное, солонка неправильная.

      Энн нашла ключи на крыше машины. Ее волосы были теплыми от солнца. Они с Уэйдом прислонились к машине, почти касаясь плечами. Оба глядели вдаль – туда, где дорога исчезала меж деревьев.

      – Я могла бы о тебе заботиться, – сказала Энн.

      Такого она от себя не ожидала, но ее голос звучал так спокойно, будто она давно собиралась это сказать. На самом же деле мысль пришла ей в голову только сейчас, и слова выскользнули так тихо, что он вполне мог и не услышать. Она выжидающе молчала, и тут десятки дроздов, всполошившись безо всякой видимой причины, разом взлетели с телефонного провода. Энн с Уэйдом смотрели, как они стягиваются и рассыпаются, словно подброшенная горстка черного песка.

      После долгого молчания он сказал:

      – Это было бы неправильно.

      – Да, – сказала она едва слышно. – Но я бы хотела, если это возможно. – Она сама не знала, откуда в ней столько спокойствия. – Я могла бы переехать к тебе, – сказала она. – Остальное неважно. Мне все равно.

      Он кивнул, затем оглянулся на школу, будто услышал какой-то звук.

      – Иногда на долю секунды я забываю, – сказал он. – Мне кажется, что Мэй и Джун живы, что это Дженни умерла. А мы пытаемся как-то протянуть без нее и отдали бы все, лишь бы только перемолвиться с ней словечком, спросить, где что лежит, просто чтобы послушать ее указания. А потом я вспоминаю: я могу с ней поговорить. Могу написать ей письмо. Или съездить в тюрьму. Мне тошно от того, что такое возможно.

      Они стояли бок о бок, прислонившись к машине. Она старательно избегала смотреть