Избранное. Том 3. Детективные повести. Валерий Касаткин
дошло, что произошло. Он присел на стул и сказал:
– Я хочу позвонить другу.
– Звоните, – пробубнил капитан.
Сергей набрал номер Линёва и, услышав его голос, сказал:
– Ну что, друг, накаркал? Повязали меня доблестные сотрудники милиции, подозревая в убийстве Брасова. Но не это главное, а главное то, что ты должен позвонить девушке по имени Света и сказать ей, что по не зависящим от меня причинам свидание сегодня не состоится. Оно переносится. Пусть ожидает моего звонка. Запиши её номер.
Рутов посмотрел на сотрудников уголовного розыска.
– Что дальше?
– Сейчас сюда приедет следователь, и у вас будет произведён обыск в присутствии понятых.
– И как, скажите мне, люди добрые, невиновному человеку после ваших следственных действий людям в глаза смотреть и объяснять, что я не убийца? Да что вам об этом говорить. Вам этого не понять.
Через некоторое время в квартире Рутова появился Багданян с понятыми. Следователь, дав команду снять наручники с подозреваемого, сказал:
– Гражданин Рутов, я предлагаю вам в добровольном порядке выдать вещи, предметы, документы, имеющие значение для раскрытия преступления.
Сергею ничего не оставалось делать, как отдать письмо родителей. Багданян глазами пробежал по его тексту.
– Граждане понятые, обращаю ваше внимание, что хозяин квартиры Рутов в процессе следственного действия «Обыск» добровольно выдал письмо, написанное его отцом.
Следователь зачитал письмо и объявил:
– Этот документ приобщается к материалам уголовного дела как вещественное доказательство. Гражданин Рутов, у вас есть ещё что-нибудь для предъявления нам?
– Не имеется.
– В таком случае мы приступаем к обыску.
Обыск, продлившийся два часа, носил формальный характер. Багданян не рассчитывал в ходе него найти какие-то дополнительные улики против Рутова, в виновности которого сомневался. Но так или иначе подозреваемого после обыска доставили в изолятор временного содержания, где через час следователь его повторно допросил. К своим первым показаниям Сергей лишь добавил пояснение по посланию отца, сказав, что письмо нашёл сегодня в коробке в шкафу и о существовании его не знал.
Рутов, после допроса оказавшись в одиночной камере, оценивал своё состояние: в панике он не был. Его мозг посылал душе сигнал, что это недоразумение скоро закончится. Поэтому душа была спокойна, но только в этом отношении. А вот в отношении лишения возможности ей слиться с другой душой, принадлежащей прекрасной девушке, она негодовала, страдала. Сергей ходил по камере, сжимал кулаки и думал: если Майкл не дозвонился до Светы, то бедная девушка, наверное, все глаза просмотрела, ожидая его в университетском скверике. А если Света каким-то образом узнала о его задержании за убийство, как она это воспримет? Может быть, начнёт презирать, не поверив в его невиновность, и это