Координата поврежденности. Влади Лена
к его делу хотя бы так.
– А ты не хочешь?
– По одному вопросу, – еще раз напомнил он, но вдруг расслышал ругательство из уст Лайта, хотя и недостаточно громко, прежде чем тот обратился к нему прямо.
– Да какая разница? Ты сам предложил эту игру. Забей на глупые правила, которые никому не нужны. Важнее суть, разве нет?
Он уже понял, что Лайт – не из числа тех, кому важны правила и порядок, вопреки его выбору профессии. Парень предпочитал хаос. Даже состояние его комнаты служило доказательством. Видимо, и в разговорах Лайт уклонялся от искусственности и фальши, к которым привык Мин.
– Я не знаю, чего хочу, – ответил он таки на вопрос вне очереди. – Не могу сказать, что экономика и менеджмент совсем меня не интересуют. В целом я справляюсь, и все же мысль, что за меня уже все решили, душит. Такое чувство, что я… задыхаюсь. Не знаю, как объяснить. – Разговоры об этом смахивали на хождение по горячим углям.
– А Кхун Равит знает об этом? Он кажется разумным и хорошим человеком.
Мин понимал, что парню его отец видится совсем иначе, чем ему. Ведь не Равит Вонграт растил Лайта.
– Он разумный, да. Тем не менее мои желания не имеют значения, ведь я – единственный наследник. Кому еще достанется все это? Это дело жизни отца, у меня нет выбора. Да и такой мечты, как у других, тоже. Мне двадцать три, а я до сих пор не знаю, чего хочу от жизни, – от последней фразы захотелось биться головой об стенку, а оттого, что она была произнесена вслух, гадливость ощущения только усиливалась.
– Возраст – всего лишь цифра. Я тоже не чувствую себя слишком взрослым и умудренным, – пожал плечами Лайт. – Иногда мне кажется, я совсем не подготовлен к практичной стороне жизни. Я хорош разве что в учебе, и то, потому что трачу на это большую часть времени. К последним курсам я успел привыкнуть, и психологически стало легче, а вот в первое время совсем зашивался.
– У тебя есть цель в отличие от меня.
– Значит, ты свою еще не нашел. Может, ты слишком много думаешь об этом. Разве есть какой-то определенный возраст, когда приходит ощущение зрелости? Или возраст, к которому человек должен определиться с мечтой, а дальше уже поздно? Я о таком уж точно не слышал. Да, мои мысли изменились с тех пор, как я учился в школе, но в основном я такой же. Не только внешне, – парень явно осознавал, что выглядит значительно младше своего возраста.
– И все же есть разница между двадцатилетним и, к примеру, сорокалетним человеком, который ищет себя или мечтает… ну скажем слетать на Марс. В двадцать следовать мечте – достойно уважения, поддержки, это почти что красиво, а в сорок скажут, что ты цепляешься за иллюзию, это жалко и безрассудно.
– Важнее, что человек сам будет при этом чувствовать и думать. Если его и в сорок все устраивает, почему нет? Пусть каждый проживает свою жизнь.
– Твои слова, да в уши моему отцу.
– Наверное, он и вправду давит на тебя, – Лайт