Женщины принца Сигваля. Екатерина Бакулина
убьет его.
– Хватит! Я больше не могу! – и чуть не плачет.
Хочется разрыдаться от отчаянья. Хочется упасть прямо тут на месте.
И она чуть не падает, но Сигваль успевает подхватить ее. Обнять, прижимая к себе. Сейчас по его лицу еще ничего невозможно понять, улыбаться он не в силах. Но голос…
– Ну, что, выплакалась? Или еще нет? – в голосе насмешка.
И хочется убить его. И она бы убила, ударила бы, но он держит крепко.
Только ему и самому тяжело стоять, поэтому заваливает Ингрид на кровать. Мастерски так заваливает, прижимая собой.
А потом он трахает ее. Так жестко и страшно, что она пугается. В какой-то момент паника накатывает так безумно, что ей кажется – он сейчас ее убьет, она кричит, отчаянно дергается под ним, пытаясь вырваться. Но не вырвешься.
И он вдруг замирает, тяжело дыша. Пытается смотреть ей в глаза, хотя Ингрид сейчас не может сосредоточиться, все плывет.
– Отпустить? Ты хочешь уйти? – хрипло спрашивает он.
Безумие.
Абсолютное безумие.
Уйти сейчас, прямо так? И все это закончится?
Он отпустит?
– Нет!
Она не хочет.
– Тогда расслабься, – тихо говорит он, целует в скулу у самого уха. – Дыши.
И все начинается снова. Только без паники, паника уходит. Но все равно остается чувство, что она сейчас умрет. Сердце разорвется, дыхания не хватит… она просто не успевает.
4. Ингрид, откровенность
Ингрид приходит в себя, прижавшись к его груди. Он обнимает ее.
По ее щекам льются слезы. Обычные такие слезы, даже без всхлипов, без особого повода, но не остановить, словно что-то прорвалось и рухнуло разом.
А он, так нереально, гладит ее по волосам. Он даже одеялком успел ее укрыть, чтобы было теплее.
Все тело ломит.
Безумие снова.
– Ну, как ты? – спрашивает Сигваль, утирая большим пальцем слезы с ее глаз.
Ингрид пытается прислушаться к своим чувствам. Но только пустота. Такая звенящая пустота внутри…
– Не знаю, – говорит она.
– Все вышло не так, как ты представляла?
– Да, совсем не так.
Только высказав вслух, она понимает, как вдруг стало легко. Не так. Совсем не так! Но она получила другое, может быть, даже более ценное. Она пока не знает, что с этим делать, но все равно рада, что все именно так.
И еще, ее никто и никогда так не обнимал. От этого хочется расплакаться снова.
– Почему я? – спрашивает Сигваль. – Почему ты пришла с этим ко мне? Какие-то личные счеты?
В его руках тепло, и совсем не страшно об этом говорить. Она ведь ни с кем не говорила.
– Личные. Но не с тобой. Больше всего, я хотела бы сделать это со своим мужем. Но это невозможно. Он уже умер. Я пыталась… с другим… но это не то. Это было хорошо, но мне не хватало. Не до конца. И тогда я решила предложить это тебе. Выдрать плеткой самого принца Сигваля… мне казалось…
Ингрид болезненно усмехается. Все не так.
– Неплохая была идея, – он улыбается в ответ.
– Плохая, – говорит она. –