Зяблик. Анна Арнольдовна Кимова
И потом, я ее не знаю… Кто сказал, что она такая, какой мне показалась? Может, и о чистоте ее все выдумал?
– Циник ты, Дима, и сейчас это тебе может навредить сильнее всего. Вот вроде и в глуши живешь, а весь насквозь пороком пропитался. А она хоть и из грязного места приехала, но не чета тебе. Я ей сегодня сказал почти то же самое, а она мне, знаешь, что ответила? Люди, сказала, любые есть везде. Коротко, но сколько глубинного смысла. И вот еще что. Она тебе не верит, Дима. Да и с какой стати ей тебе верить, если ты сам себе поверить не можешь? – Тима медленно покачал головой. – Я все не пойму, чего ты боишься? Что тебя твоя природа подведет? Что в тебе инстинкт любого нормального мужчины впервые в жизни проснулся, защищать свою женщину? Это, Дмитрий Владимирович, простым словом называется, любовь. Или боишься, что этот новый инстинкт будет мешать твоему старому инстинкту получать удовольствие? Так вроде нет в жизни большего удовольствия, чем любить и защищать того, кого любишь. Бывай, Дмитрий, надоели вы мне сегодня, молодые да упрямые.
Тима направился к выходу, но у двери остановился и обернулся к Дмитрию. Тот стоял и смотрел, провожая его взглядом.
– Знаешь, что примечательно, – произнес Тимофей с недовольством, – и она, и ты сегодня со мной о душе заговорили. Только вот с ней мы обменялись всего парой фраз, и все они были о душе. С чего мы с ней начали, тем и закончили. А ты с души начал, да только быстро скатился на природу. Вот такая между вами разница, друг сердечный. И потому не тебе рассуждать о ее чистоте. Подумай лучше о своей, пока не поздно.
Он ушел, оставив Дмитрия в раздумьях.
Немного погодя, Юля спустилась вниз по лестнице и сразу увидела Дмитрия. На ней было светло-серое платье на пуговицах с английским отложным воротничком и короткими рукавчиками. Платье было по фигуре, оно шло Юле, подчеркивая тонкую талию и плотно облегая бедра. К платью она надела босоножки на маленькой соломенной платформе с серым замшевым верхом и серыми завязками вокруг щиколотки. Светло-русые волосы были убраны назад и заколоты шпильками. Дмитрий обернулся на шум шагов и посмотрел на нее каким-то, как ей показалось, более осмысленным взглядом. Внутри у нее что-то зашевелилось.
– Проходи, садись. – Голос Дмитрия звучал непривычно мягко.
Юля подошла и села на диван. Дмитрий остался стоять у камина. Он смотрел на огонь.
– Ты сегодня задала мне вопрос, а я тебе на него не ответил. Отвечу сейчас. – Он сделал небольшую паузу. – Я сказал некоторым своим друзьям, что ко мне из Москвы приезжает невеста. Объясняю, зачем я это сделал. – Дмитрий обернулся и посмотрел на Юлю. Она молчала, но ее взгляд, обращенный на него, был тверд. – Здесь не Москва, у нас тут другие порядки и, если ты живешь в одном доме с мужчиной, то либо ты его невеста, либо, скажем так… женщина легких нравов. Что бы ты обо мне не думала, в душе я дже́нтльмен и должен был защитить честь дамы. – Он выдержал паузу. – Я очень хорошо отношусь к Марине. Когда она меня попросила помочь ее старой подруге, я согласился только потому, что меня об этом попросила она. Но я не хочу поводов для сплетен о том, что происходит