Женщина на кресте. Анна Мар
улыбался доброй и просительной улыбкой и казался совсем юным со своими пышными золотистыми волосами, крупными губами, черными, гордыми глазами.
Клира вышла и вернулась… У нее слегка кружилась голова… Неужели он до сих пор любит ее?… Ведь когда-то он клялся жениться на ней. Неужели же?… И она уже страдала за Алину.
Шемиот не ушел в спальню, а прилег на диван и подозвал Клару. Обнимая ее, он спрашивал растроганным голосом… Что у нее болит?… Почему она не бережет своего здоровья?… Почему она так грустна?…
Тогда она заплакала, отвечая шепотом, ибо от слабости и волнения у нее не хватало голоса:
– У меня везде болит… грудь, поясница, внизу живота… между лопатками… в пищеводе… Я чувствую, как я задыхаюсь, и этот пот… ты ведь знаешь мое тело?… я всегда была сухая и горячая… теперь я мокрая и холодная, как лягушка… я не сплю и не ем. Я боюсь умереть, Генрих.
Он страстно обнял ее, словно был влюблен в нее без памяти, целовал ее волосы, лицо, руки, утешал, успокаивал, обещал, клялся, покуда она не начала тихо смеяться, просветленная, счастливая, почти здоровая. Тогда он ощутил мертвящую пустоту, глубокое утомление… Проникся мыслью об Алине и равнодушно отослал спать Клару.
Третья глава
Шемиот уехал в имение, ни единым словом не предупредив Алину, даже не простившись с нею по телефону. Алина узнала эту новость от лакея Щурека, который перевез свой синий сундук и теперь исполнял здесь должность садовника. Алина была смертельно оскорблена. Наплакавшись вдоволь, она утешила себя мыслью: «Мужчину всегда пугает сближение с женщиной, И потом эта Клара!.. Она восстанавливает его против меня, А быть может, он мучает меня умышленно?»
Однако она продолжала не спать, томиться, страдала от зноя, мучила всех в доме своей резкостью. Ежедневно сюда являлась Христина.
Алина как-то вспомнила о ее ребенке, который, несмотря на лето, оставался в пансионе. Экономка взялась следить за ним. Бруно целыми днями бродит один по пустым классам и только за обедом, завтраком видит людей. Она представила его круглую головку с каштановыми редкими волосами, серьезные голубые глаза, пухлый ротик. И, содрогаясь от сострадания, упросила Христину привезти к ней Бруно. Увидев его, Алина удивилась. Снова у него был старенький костюмчик, плохо обутые ножки, прошлогодняя шляпа. А между тем еще совсем недавно Алина передала Оскерко довольно солидную сумму, она всегда заботилась об этом несчастном ребенке. Каждый раз при встрече с ним она обходила подряд несколько магазинов, и в те дни ей до самого вечера приносили пакеты и коробки.
Сегодня она рассердилась на Христину:
– Куда ты выбросила деньги?
– Я? Но я заплатила за свое коричневое платье… то, что с голубым жилетом… оно всем нравится…
– О, это гадко… ты дурная мать, Христина.
– Бруно еще мал для нарядов…
И так как Алина занялась мальчиком, Христина кидала вокруг себя мрачные, полные зависти и тоски взгляды. Почему Алина не возьмет его к себе? Что было бы проще, как не жить вместе в этом чудесном, уединенном