Семь клинков во мраке. Сэм Сайкс
нужен им не для освещения.
Среди них была женщина в алой мантии, изможденная и скрюченная, несмотря на юную, гладкую кожу. Не возраст заставлял ее опираться на посох. И уж точно, блядь, не возраст выскоблил ей глаза, оставив взамен лишь зияющие алым дыры.
Процесс превращения в легендарных Незрячих сестер, кровавых гончих Обители – тайна, но никто не становился после него симпатичнее.
Женщина окинула черный круг в центре города пустыми глазницами и улыбнулась, обнажив острые зубы.
– Нас благословили грязью, братья, – прошипела она. – Созревший кладезь гнили, который надлежит очистить. Видящий Бог доволен нашей службой.
Я никогда не завидую вере в божественное. Мне встречалось слишком много людей, верящих, что боги хранят их, но Шрам – место суровое. Кому не хватает вискаря, держится за богов. Раньше здесь было около сотни мелких культов, посвященных тому или иному божеству, сулившему спасение от зверей и бандитов. Пока Обитель не возвела стены и не превратилась из чудаковатого сборища крошечных поселений в армию охотников на ведьм, жаждущих сжечь любого, кто не разделяет их веру.
– Что там, почтенная сестра? – спросил один. – Я не вижу.
– Разве? – отозвалась женщина. – Позволь пролить свет.
Раздалось тихое шипение. И в черных провалах, где когда-то были глаза, занялись огни – алые, словно факелы. Женщина окинула площадь взглядом.
– Воздух неподвижен. Солнце холодно. Даже для птиц сие место сверх всякой меры нечисто. – Она постучала посохом по твердой черной земле. – Однако сию магию не способны породить смертные руки, неважно сколь грешные. Чуете, братья? Здесь семь душ призвали врага. – Она помедлила, пронизывая пространство пылающими глазницами. – Он удрало. Двое бросились в погоню. Третий таился поблизости, но ушел. Четверо увели из сего смиренного места жизни заблудших ягнят. И для сего они использовали сокровище Зрящего Бога…
Что бы ни превращало храмовых дев Обители в зубоскалящих, искалеченных Незрячих сестер, эти ритуалы были загадкой для всех, кроме них самих. Все, что известно, – они остаются напрочь блаженными, но получают особый дар вынюхивать все магическое. Хоть мага, хоть Прах, хоть Реликвию.
Например, как ту, что была у меня.
Блядь.
– Сюда призвали великую мощь, – пробормотала сестра. – Сотворили великую ересь.
– Вся магия – ересь, – проворчал второй ее спутник. – Лиходею, что скрывается, надлежит узреть свет. Зверю, что крадется, надлежит страшиться дня. Мужу, что ведет дурные речи, надлежит очиститься пламенем.
– Священное писание однозначно, брат, – забубнила женщина. – Но есть ересь и есть мор. Одно следует за другим, подобно тому, как птицы следуют за падалью. В этом месте высвободили великое зло, – она медленно обвела площадь огнями глазниц, – и оно по-прежнему не рассеялась.
На единственный жуткий миг она уставилась прямо на меня. Мой взгляд встретился с ее горящими глазницами. Я пригнулась.
Блядь.
Как я уже говорила, о Зрящем Боге мало