Закоулок. Евангелина Александровна Астик
лес, утопленный в синем мистическом сиянии. Не отвожу потрясенного взгляда с пышных крон. Пытаюсь все это осмыслить, пока с трудом. Другие не могли выбраться самостоятельно.
Падали, разбивались. Наступали на середину. Угодив в ловушку никогда не видели этого чуда. Я ловлю себя на том, что впервые за вечер улыбаюсь. Пусть все что угодно, даже если я умер. Это стоит того..
Тяну руку…и распахиваю глаза, бездумно уставившись на проржавевший обод трубы, вбитой у самого начала тропы.
История вторая: Хронос
Иногда мне хочется чудесного,– чтобы сговор людей о времени исчез и у нас все было бы как у прочих живых существ.
Когда надо или когда просто удобно. Чтобы мы исчисляли свои жизни опавшими листьями, памятными порывами ветра или сухой травой. Чтобы яркий рой божьих коровок, спешащих скрыться к зиме- был предвестником празднества последних ягодок облепихи.
Чтобы мы больше замечали, привязывая к этим предметам неторопливо разматывающуюся пружину наших лет и событий. Потому что все так похоже на эту частичку зловредных, изобретенных верно, чтобы нас пленить, часов.
Сперва туго-туго смотано в самых ранних, оленьих годах. Концентрация сперва всегда на том ведь, верно? Стоит лишь начать вспоминать, как возвращаемся мыслями к юности и детству…чаще всего.
А потом постепенно все свободнее и свободнее, дальше от центра и потому так тоскливо- хлябающее, беспокойно неприкаянное, стремящиеся вытянутся в мятую, но совершенно как бы на первый взгляд, прямую до безывкусности ленту.
Такую хрупкую, что однажды она просто осыпается ржавой пыльцой времени куда-то вниз. Опылив, удобрив собой прочие точно такие же змейки-ленточки. И куда там одержимому часовому коловороту?
Круг за кругом, каждый раз в маленьком своем мире. С выверенными стрелками, пронзающими такой же плененный идеально отполированным стеклом воздух подобно проклятию.
Сжатый. А дышат ли они? Эти стрелки? Просачивается ли через них плененный где-то в шумном скрежете шестеренок ноябрь? Или горечавка, устилающая раз и навсегда выбранные- хоженые-перехоженные странными зверьми тропы?
Мы робко раскидываемся такими вот нежными, как пух одуванчика думами о том, что могло бы быть, и те на проверку оборачиваются колкой стекловатой.
Но это если приглядеться, как нельзя более острым, критическим взглядом к поребникам седеющих пуховых семян.
Они точно не вспорхнувшие с дерзким весенним ветром ввысь мечты, навечно переломанные остовы почивших в тайной русалочьей бухте кораблей, с обломанными подводными ревнивыми барышнями крыльями парусов, сгнившим килем!
Навсегда вроде как принадлежащих морю, но лишенных ветреной своей души и оттого бессмысленные.
Иногда я так низко склоняюсь над своими часами, так, что стекло запотевает, но увы лишь с моей стороны.
Никоим образом это не дыхание тех чудных скрытых в них миров. Мира. А иногда