Когда был Лютер маленький, с кудрявой головой…. Андрей Дубровский
меж дерев, выискивая беличьи убежища, как вдруг услышал треск ломаемых веток и недовольное урчание. Выглянув из-за очередного дерева, Лютер увидел медведя.
Как известно, зимой медведи спят, но не по своей воле этот мишка шатался по зимнему лесу: из берлоги его выгнала жена за то, что сильно храпел. И теперь медведь ходил по лесу, дожидаясь, пока его супруга заснёт.
Мартин, было, очень обрадовался: много ли на белке меха, а тут несколько тулупов разом ходят. Но посмотрел Лютер, как смешно переваливается мишка, как умиротворённо он сопит, не ожидая никакого коварства, посмотрел на свою маленькую рогатку… и ушёл быстрым шагом от этого места куда подальше – пожалел медведя.
Зарождение сомнений
История эта случилась, когда Лютер ещё не помышлял ни о каком протестантизме и был скромным послушником в католическом кадетском училище имени святого Диоклетиана.
На одной из служб Лютер, как обычно, пел в хоре. А поскольку в тот день Мартин неудачно упал, играя в шахматы, и подвернул себе голос, то его поставили не в центре хора, а с самого края – чтобы не выделялся.
Стоя на краю хора, Лютер имел возможность слушать во времена затишья то, о чём говорят меж собою прихожане. Откровенно скучавшие бюргеры говорили о сенокосе, о вине и прочих не столь уж важных вещах. Вдруг, среди бессмысленной болтовни, он услышал, как некое дитя спросило своего родителя:
– А почему священники такие нарядные? У них сегодня праздник?
– Ты о чём?
– Ну, на них столько золота, самоцветов.
– Они всегда так роскошно одеты.
– У них каждый день праздник? – не унималось пытливое дитя.
– Просто через богатство своих одеяний священники показывают прихожанам величие Господа нашего Иисуса Христа.
– Значит, Господь наш Иисус Христос имел одежды ещё более роскошные, чем у священников?
– Нет, одежда его была скромна, – в голосе родителя появились нотки зарождающегося сомнения, эхом отразившиеся в мозгу юного Лютера. Нотки эти, смешиваясь с партитурой псалма и накладываясь на сломанный голос, могли произвести страшную какофонию, поэтому Лютер стал петь совсем тихо.
– Тогда, наверное, дворец Христа был великолепнее этого собора, – продолжало испытание отцовской веры дитя.
Тут родитель предпочёл прервать разговор, подавляя одновременно крамольные речи своего дитяти и крамольные мысли своего сознания.
Лютер же свои сомнения приберёг, чтобы подумать их на досуге, уединившись в самый дальний уголок монастырского сада.
Канцелярская кнопка – оружие протестанта
Одним солнечным весенним днём, на школьной переменке, когда мальчишки только и думают, как поозорничать да похулиганить, юный Лютер размышлял, как же раскрыть глаза своим одноклассникам на истинное положение вещей в германских государствах: на гнёт