Последние дни Константинополя. Ромеи и турки. Светлана Лыжина
в двадцати шагах впереди.
Яннис вдруг подумал, что зря явился сюда. Ведь Юстинианис сейчас занят. Вон даже лекари ему мешают. А теперь будет мешать ещё и мальчишка, явившийся с пустяковым вопросом, могущим в любой момент стать бессмысленным. Пусть турецкие пушки по-прежнему молчали и во вражеском лагере не наблюдалось оживления, но Яннис готовился услышать: «Уходи немедленно! Они не стреляют, но сейчас начнут. И в следующий раз чтобы я тебя на стенах в светлое время суток не видел!»
– А! Джованни! Не ожидал тебя увидеть, – послышался голос предводителя генуэзцев.
Яннис нерешительно приблизился.
– Тебя прислал твой отец? С поручением? – Наверное, Юстинианис и вправду считал, что мальчику здесь не место и что должна быть важная причина нарушить запрет, поэтому задал вопрос о поручении.
Яннис молчал, ведь как же признаешься, что он здесь по просьбе друга – Якова Нотараса. Разве это причина, чтобы явиться!
– Господин Юстинианис, – меж тем произнёс лекарь василевса. – Не следует так долго находиться на солнце. Может закружиться голова.
– Я уже сказал, что прекрасно себя чувствую, – с улыбкой отозвался предводитель генуэзцев, но улыбка вышла натянутой. – Оставьте меня. – Он резко взмахнул руками, будто отгоняя мошкару, как вдруг переменился в лице, покачнулся, сделал шаг назад и даже оперся правой рукой о зубчатую стену.
Оба лекаря испугались. И Яннис – тоже, но это вряд ли кто-то заметил, потому что о мальчике на время забыли.
– Господину Юстинианису нужно сесть, – меж тем произнёс лекарь василевса, а другой лекарь наверняка повторил то же самое на своём языке.
– Здесь негде сесть, – ответил предводитель генуэзцев. – Пойдёмте в башню. – Он потянулся к ремешку слева под мышкой, стягивавшему переднюю и заднюю половину кирасы.
– Давит? – всё так же обеспокоенно спросил придворный лекарь. – Я предупреждал, что не следует надевать доспех. Это может иметь плохие последствия.
– Когда проклятый осколок попал в меня, доспехи спасли мне жизнь, – возразил Юстинианис. – Почему же теперь они должны навредить мне? То, что было вчера, это лишнее доказательство их полезности. А вы предлагаете обходиться без них?
Предводитель генуэзцев уже не такой твёрдой поступью, как прежде, прошёл ещё немного и свернул в дверь, ведшую в помещение на верхнем этаже ближайшей башни. Внутри было темно, ведь солнце оставалось на востоке, а окна башни – небольшие прямоугольные отверстия в толстенных стенах – смотрели на запад, север и юг. И всё же из двери проникало достаточно света, чтобы лекари, усадив Юстинианиса на деревянную скамью посреди комнаты и расстегнув застёжки кирасы, увидели что-то, внушавшее опасения. Оба начали цокать языками и качать головами.
– Рана кровит, – заявил лекарь василевса, который, казалось, забирал себе всё больше власти, в то время как второй лекарь молчал. Возможно, личный лекарь предводителя генуэзцев