Хозяин Черного Замка и другие истории (сборник). Артур Конан Дойл
подогнана к стоякам, и свет проникал изнутри со всех сторон сквозь широкие щели. Обитатели дома, однако, держались настороже. Как ни легки были наши шаги, нас услышали и окликнули ещё на подходе к двери.
– Кто там? – громко спросил кто-то за дверью тяжёлым басом. – Да кто там? Отвечайте! – почти без паузы зарычал тот же голос.
– Это я, мастер Мейпл. Я привёл того жентельмена, про которого вы говорили.
Что-то звонко щёлкнуло, и в двери открылся небольшой деревянный глазок. Несколько секунд наши лица освещал поднесённый изнутри к отверстию фонарь, затем глазок закрылся, загремели замки и засовы, дверь отворилась, и на фоне беспросветной темноты в жёлтом световом прямоугольнике дверного проёма обрисовался силуэт моего дяди.
Это был толстый низенький человечек с огромной шарообразной головой, почти полностью облысевшей, если не считать узкого венчика вьющихся волос по краям. То была великолепная голова, голова мыслителя, а вот обрюзгшее, мертвенно-бледное лицо могло принадлежать простому обывателю, так же как безвольный толстогубый рот и свисающие по обе стороны от него жировые складки. Светлые редкие ресницы постоянно находились в движении, отчего казалось, что маленькие заплывшие глазки беспокойно бегают по сторонам. Мать как-то говорила мне, что дядины ресницы напоминают ей мокриц. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться в меткости её сравнения. Ещё я слышал, что в Степнее он перенял простонародный говор своих покупателей, и я теперь мучительно краснел от стыда за всё наше семейство, с трудом воспринимая на слух его чудовищный жаргон.
– Здорово, племянничек, – сказал он, протягивая руку. – Да входи же, входи скорее, парень, не держи так долго дверь открытой. Что ж, мать твоя вырастила большого сыночка, – честное слово, ей есть чем гордиться. Держи свои полкроны, Уильям, и можешь возвращаться назад. Вещи только не забудь оставить. А ты, Енох, забери-ка багаж мастера Джона да проследи, чтобы ему накрыли поужинать.
Закончив закрывать многочисленные запоры, дядя повернулся ко мне лицом. Только сейчас я обратил внимание на самую характерную особенность его фигуры. Полученные много лет назад увечья, как я уже упоминал, на несколько дюймов укоротили ему одну ногу по сравнению с другой. Чтобы скрыть этот недостаток, один из дядиных башмаков был снабжён толстенной деревянной подошвой, какие рекомендуют обычно в подобных случаях врачи-ортопеды. При ходьбе такое приспособление позволяло дядюшке почти не хромать, и только своеобразный звук: клик-кляк, клик-кляк – от чередования кожи и дерева на каменном полу служил постоянным напоминанием о его физической неполноценности. Подобно испанским кастаньетам, это цоканье непрерывно сопровождало его, куда бы он ни направлялся.
Просторная кухня с огромным очагом и резными ларями по углам свидетельствовала о том, что в былые времена этот дом был жилищем зажиточного фермера. Вдоль одной из стен было сложено множество упакованных и перевязанных коробок и ящиков. Обстановка была скудной и непритязательной, но на столе посреди помещения