Мария-Антуанетта. Нежная жестокость. Наталья Павлищева
ужасе были мы все трое. Амалия рыдала день и ночь, ведь она так надеялась на свой брак с Карлом Цвайбрюккенским!
У нас с Шарлоттой были свои причины плакать. Она стала невестой совершенно неожиданно, и нам предстояло разлучиться, причем раньше, чем мы ожидали, даже при новом положении дел.
Мы возились со щенками, радуясь, что можно хоть ненадолго отвлечься от неприятных мыслей. Шарлотта только утром говорила, что теперь понимает, почему Иосиф так боялся женитьбы. Сестра тоже боялась, а я страшно боялась за нее. Но новорожденные щенки заняли все наше внимание. Эти малыши такие душки! У них уморительно дрожали крошечные хвостики и слезились полуслепые глазки. Щенки доверчиво тыкались нам в руки и тихонько попискивали. Мамаша настороженно следила, готовая в любую минуту кинуться на защиту своих детенышей, хотя очень любила своих хозяек и прекрасно понимала, что мы не обидим ее детенышей.
Мы так увлеклись, что даже не заметили прихода матушки, только когда Эрзи кашлянула совсем громко, Шарлотта наконец подняла голову и вскочила, я за ней. Матушка недовольно обвела комнату взглядом и строго произнесла, обращаясь к Шарлотте:
– Теперь я буду относиться к вам как к взрослой.
Шарлотту перевели в другие комнаты, и я осталась одна. Когда это произошло, я, рыдая на груди у доброй Эрзи, горестно произнесла:
– Детство кончилось, осталось только стариться…
Эрзи смеялась надо мной, не подозревая, что совсем скоро меня разлучат и с ней. А пока мадам Брандейс продолжала баловать и, как позже сказала матушка, страшно портить меня. Я не видела в доброте нашей Эрзи ничего дурного, это было так удобно – копировать сделанные ею задания или обводить ее рисунки!
После того как от меня отселили Шарлотту, даже брат стал относиться куда строже, как-то он зашел проверить, что я читаю, и страшно удивился, узнав, что ничего.
– Как можно?! Разумному чтению нужно уделять минимум два часа в день!
Хотелось крикнуть: за что такое наказание? Я вовсе не любила читать, просто когда я еще только училась и с трудом связывала буквы в слова, остальные – Шарлотта, Жозефа и особенно старшие читали бегло и уверенно, временами потешаясь над моими стараниями. Не смеялась только Шарлотта, но она любила учиться, а я – нет, потому и читать она любила, а я нет. А делать целых два часа то, что страшно не любишь, да еще и помимо основных нудных уроков… к чему такое наказание?
Нет, конечно, было то, что я любила. Мне нравилось играть на арфе, нравилось учить итальянский и болтать на нем, нравилось вышивать, а особенно танцевать! Но складывать числа или подолгу размышлять над чем-то… увольте! И читать тоже, тем более серьезные книги.
И вдруг…
Невеста
Мария-Терезия едва не схватилась за голову, осознав, какую возможность чуть не упустила. Не пообещай она твердо Карлу Испанскому Шарлотту, все было бы поправимо, но эта дочь уже готовилась отбыть в Неаполь взамен умершей Жозефы. А требовалась невеста для еще одного жениха, пожалуй,