Мечник. Око Перуна. Вадим Долгов
ров был перекинут мост, а над воротами сооружена часовенка.
Не успел Доброшка все это как следует разглядеть, как на башнях началось движение, из ворот выскочили три молодца при топорах. Старшой был наряжен в кольчугу. Ни слова ни говоря, один из них бросился к девчонке и подхватил ее на руки, а двое других, переглянувшись, плотно взяли под руки самого Доброшку.
«Ну все, попал», – мелькнула мысль, когда его повели в ворота.
В общем-то, городок внутри стен мало чем отличался от родного Летославля. Те же избы, источающие уютные домашние запахи, такие же нагретые солнцем деревянные мостовые из массивных плах. За избами огородики, яблоневые сады, амбары. Чирикали воробушки, кудахтали куры, где-то лаяла собака. Будто и не уезжал никуда.
Его привели на широкий двор. Там к ним вышел сурового вида муж в кольчуге и с мечом на поясе. Через правую щеку шел старый зарубцевавшийся шрам, и вообще вид человека было исключительно грозен. Явно воевода местный.
– Кто таков, молодец? Откуда взялся и куда путь держишь? – спросил он, не тратя время ни на приветствие, ни на прочие предварительные разговоры.
– Я – Доброшка. Добрыня то есть. Крещен Константином. Из города Летославца. Путь держу… в дальние страны. Странствую я, вот.
– А к нам как попал?
– Да я же…
Но закончить ему не дали те парни, которые все это время держали его под руки: «У ворот взяли – Белушу тащил на волоке».
– Белушу? А что с ней?
– С ногой что-то, в крови вся.
– Ладно, – сказал воевода. – Этого пока в сторожку заприте.
Особой торопливости воевода не высказал, но видно было, что сообщение о девочке его встревожило. Он встал и широкими шагами двинулся по направлению к воротам.
Доброшку отвели в небольшую избу с маленькими волоковыми оконцами, посадили на лавку, дали воды и хлеба. Дверь плотно закрыли и задвинули снаружи засовом.
Оглядевшись, узник понял, что бежать из сторожки невозможно, уселся на лавку и принялся задумчиво жевать хлеб. Через малюсенькое оконце пробивался яркий луч света, в котором танцевали легкие пылинки, жужжали мухи, за окном стрекотали кузнечики. Квадрат солнечного света медленно полз по бревенчатой стене. Долго ли придется тут сидеть? Может, забыли про него?
Прошло около часа. Наконец дверь отворилась, и он увидел в проеме давешнего воеводу. Он стоял подбоченясь и с хитрым прищуром глядел на Доброшку.
– Что же с тобой делать, тать бортный?
– Я не тать, – уже почти привычно ответил несостоявшийся путешественник, соскочив с лавки, – я в дальние страны плыву.
– Ладно, понятно, Белуша хоть и мается, а рассказала, как вы от пчел убегали и как ты ее на себе от самого дальнего леса тащил. Герой, одно слово. Можешь не оправдываться. Выходи давай, гостем у нас будешь.
Быть гостем у воеводы Доброшка согласился с удовольствием. Нечасто в тринадцать лет выпадает такая честь – он даже будто ростом стал выше. Воевода повел его к себе в дом.
Оказалось,