Смерть старателя. Александр Цуканов
Заночевали в кабине под неустанный шум дождя. Едва рассвело, Цукан кривым стартером завел машину. Пока прогревался двигатель, располосовал тряпку, обмотал Ванины волдыри на руках: «Терпи, казак. Не стоять же нам сутки под дождем».
На автобазе в Кулу разобрали и отремонтировали генератор. Всю оставшуюся дорогу Ваня спал непробудно и не слышал, как выгружали на складе трансформатор, как нес отец к дому. Потом не раз рассказывал приятелям – Кахиру и Сашке Шулякову – о высоченных перевалах, погибших водителях, городе Сусумане, где он впервые смотрел телевизор в холле гостиницы.
Вскоре на техскладе Аркадий Цукан встретил Сергея Барабанова, который организовал старательскую артель и, вмиг рассчитавшись, как это делал не раз, уехал на прииск Бурный в Ягоднинском районе мыть золото.
Приехал на Колово в декабре. Анна Малявина закатила грандиозный скандал, поминая каких-то баб и его обещание переехать жить на Теньку, и что деньги ей совсем не нужны, что она лучше сдохнет, но денег от него теперь не возьмет и все прочее, гневное, что говорят в таких случаях обиженные подруги и жены. Аркадий уехал через три дня, оставив на этажерке стопку денег.
Ручей Игумен весной широко разливался, разделяя поселок Колово на две части: рудничную и колхозную. В центре – подвесной мост, по которому пацаны пробегали на спор за минуту, не держась за поручни-леера. Грузовики ехали вброд. Иногда застревали и тогда на подмогу вызывали гусеничный трактор. Школьники выходили смотреть, как бульдозер, взрыкивая мотором и выгребая из-под гусениц гальку, тащит груженую машину. Им виделось в этом нечто военное, боевое, как в кино, которое они могли смотреть много-много раз, и поэтому строили в распадке штабы и партизанские схроны, стреляли по врагам из деревянных пистолетов.
Другая сопка, что позади поселка, – крутая, вся в каменистых осыпях. Осенью она загорается от ярко-красной брусничной спелости. Рвали ее здесь всей школой, всем поселком, тарили в ведра и фанерные бочки из под сухого молока, а она все не кончалась, уходила под зиму, и ранней весной на проталинах они находили перемороженную ягоду и ели, размазывая красный сок по губам, или изображали раненых, пачкая лицо ярким соком. Есть еще одна приземистая сопка справа от ГОКа. Там, в дальнем закрытом от ветров распадке, хорошая крупная стланиковая шишка и бурая смородина. Туда пацанам ходить запрещают, а особенно лазить по старым шахтным выработкам и проходческим шурфам. Лазили по пугающе огромным этажам старого рудника, сложенного из крупных бетонных блоков зэками в сороковых. Здание в несколько этажей им кажется похожим на крепость, замок, дворец дракона, но никак не фабрику, где принимали, дробили, промывали руду и палили из карабинов по людям. Пополняли золотой запас страны.
Золото всюду: в разговорах отцов и матерей, в газетах, в глазах, в приговорах судов. Первый раз Ваня работал на золоте в середине шестидесятых. Мать взяли поваром в рудничную геологоразведку на весь сезон. Ей было тогда за сорок, а ему только девять. Но большой парень,