Книга судьбы. Паринуш Сание
купание. При этом мне никого увидеть не удалось, потому что родичи специально выбрали самый ранний утренний час. Во второй раз мы ходили к дяде Аббасу поздравлять с праздником. Все еще было холодно. В тот год весна запоздала, но воздух был наполнен свежим запахом Нового года. Как приятно было выйти из дому! Казалось, на улице и чище, и светлее. Дышалось легко.
Жена дяди не дружила с нашей матерью, их дочери не водились с нами. Старшая дядина дочь, Сорайя, сказала:
– Масумэ, ты еще больше вытянулась.
Жена дяди тут же вмешалась и сказала:
– А как похудела! Уж не болела ли чем?
– Да нет же! – возразила Сорайя. – Она много учится, оттого и худеет. Масумэ, отец говорит, ты лучшая ученица в классе?
Я потупила глаза. Что я могла ответить? Матушка поспешила мне на помощь:
– Она сломала ногу, вот и похудела, пока лежала. Вы ж никогда не поинтересуетесь, как ваши родственники поживают.
– Мы с отцом хотели вас навестить, – сказала Сорайя. – Но дядя ответил, что себя плохо чувствует и не готов принимать гостей. А как ты сломала ногу, Масумэ?
– Поскользнулась на льду, – еле выговорила я.
Чтобы сменить тему, матушка обернулась к дядиной жене и сказала:
– Ваша Сорайя уже получила аттестат. Не пора ли подыскать ей мужа?
– Нет, она в университет поступит, будет учиться. Ей еще рано.
– Рано? Глупости! Как бы поздно не было. Думаю, вам уже не найти для нее подходящего мужа.
– Женихов достаточно, и вполне достойных, – отпарировала жена дяди. – Но такая невеста, как наша Сорайя, не за всякого пойдет. У нас в семье все образованные, и мужчины, и женщины, не то что какие-нибудь провинциалы. Сорайя хочет выучиться на врача, как дочери моей сестры.
Родственные визиты всегда заканчивались спорами и взаимными обидами. Матушка, с ее вздорностью и резким языком, ухитрялась задевать всех. Не зря сестра отца сравнивала ее язык с бритвой. Мне бы хотелось дружить с семьей дяди, но слишком отдалили нас эти раздоры.
Миновали новогодние праздники, а я все еще сидела дома. Робкие намеки насчет курсов шитья не увенчались успехом. Ахмад и Махмуд не собирались выпускать меня из дома ни под каким предлогом, а отец не вмешивался. Для него я словно умерла.
Скука одолела меня. Переделав дела по дому, я поднималась наверх, в гостиную, и подолгу смотрела на тот участок дороги, который был виден из окна. Вот и вся связь с внешним миром. Даже это приходилось держать в тайне: прознают братья, замуруют мое окно. А я надеялась когда-нибудь углядеть в эту щель Парванэ или Саида.
К тому времени я уже поняла, что выйти из отчего дома смогу лишь чьей-то женой. То было единственное решение проблемы, все члены семьи на том согласились. Мне каждый камень в этом доме сделался ненавистен, но я не могла предать милого моего Саида – и зачем? Чтобы одну тюрьму сменить на другую? Я готова была ждать его до конца моей жизни, и пусть меня за это хоть на плаху тащат!
Появились