Маленькая опера. Слава Сэ
запрокинутой головой.
– О, нет, только не депрессия! – говорил администратор.
– Не шуми! Нельзя шуметь в комнате умирающего!
– А не хочешь ли пойти и умереть на сцене, при полном зале? Это ли не мечта артиста!
– Нет! Там я никому не нужен! Впрочем, как и здесь! – отвечал Макс.
Арнольд присаживался на край дивана и гладил ипохондрика по руке.
– Ну расскажи, что случилось.
– Мой талант меня покинул!
– Это невозможно!
– Вот задай тему для шутки!
– Венеция и гондольеры!
Даже ребёнок смог бы пошутить о гондольерах. Арнольд смотрел умирающему в рот, готовый хохотать и падать со стула. Но Макс лежал неподвижно, потом начинал рыдать вдруг, без предварительных даже всхлипов.
– Мой мозг мне не повинуется!
Комедиант зарывался в подушки, его плечи сотрясались. Арнольд гладил артиста теперь по спине.
– Такой большой мальчик, а плачет. Нехорошо!
Тут распахивалась дверь, заглядывала Берта.
– Ну?
Арнольд разводил руками:
– Сегодня его покинул талант!
– А в прошлый раз что было?
– В прошлый раз ретроградный Марс в Стрельце. И это не метафора.
Берта входила вся и поднимала Макса за воротник.
– Послушай, сучка крашеная, – говорила хозяйка, позёвывая. – Если я потеряю хоть одного клиента, ты до смерти будешь ссаться зелёными чернилами! Ты будешь вздрагивать от шагов в коридоре! Люди при встрече с тобой станут лысеть от ужаса! Я из тебя глаз высосу! Понял?
Макс прекращал рыдания, мелко кивал.
– А теперь собрал сопли, пошёл и очаровал наших гостей. И если хоть один не рассмеётся!!! – Берта показывала комику кулак.
Максу сразу становилось лучше. Он поднимался на ноги, сбрасывал халат, оказывался в надетом уже концертном костюме.
– Как моё лицо?
– Ты великолепен!
Макс выбегал вон.
– У тебя дар руководителя, – восхищался Арнольд.
– Я училась психологии у доктора Фрейда. Почти месяц. Потом он попросил меня вернуться в Голландию, а сам пообещал никогда сюда не приезжать. Во избежание конкуренции. После войны я открою клинику на базе борделя. На втором этаже, где сейчас садомазо. Ты не представляешь, сколько неврозов будет после войны. Золотое дно!
– Открой клинику сейчас. Мы все уже слегка нервные.
– Нельзя. У немцев сверхкомпенсация чувства неполноценности на почве зависти к пенису фюрера. Примерно за это они и расстреливают психоаналитиков.
– Чего?
– Ты не поймёшь. Это тебе не проституток спиртом протирать. Наука! Ну, пойдём, поржём. Макс уже начал.
Бено не знал отчего задержали шоу. Видел только как прибежал сияющий комик. Никто в зале и не подумал бы, что этот весёлый человек минуту назад лежал на пороге смерти.
– Привет, привет, мои бравые рыцари! Меня зовут Макс Лурье, я – ваше счастье!
Пьяный лейтенант крикнул из толпы:
– Иди