Трудно быть Ангелом. Роман-трилогия. Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы
ночи Поэт проспал у своей тётки Антонины в пустой московской квартире на Патриарших прудах, а утром уехал в Тарусу и теперь, счастливый, лежал дома на диване, пил чай и с большим удовольствием вспоминал прошлый вечер и Мэри. Он прошептал: «О Боже, слава тебе!» Мэри… Мэри… Необычная, очень красивая девушка с очаровательным голосом, ласкающим душу, и милым акцентом, с фигурой модели и глазами ангела. Боже! Поэт уже обожал её, он вспоминал каждую минуту незабываемого вчерашнего вечера. Эти воспоминания доставляли ему удовольствие, радость, наслаждение, и веру, что мечты воплотятся. Да, Поэт жаждал любить Мэри и обладать этой загадочной и красивой девушкой. Он чувствовал на губах её поцелуи, руки помнили красивое упругое тело, и груди её, и глаза, которые, словно чистые алмазы, смотрят прямо в душу… Так, мечтая, Поэт лежал ещё долго.
Кабинет был для него самым лучшим местом на свете. Вокруг – картины и тысячи книг, которые он все читал, запах ладана, старых книг и красок, чернил окружали его. Эти чудесные картины и великие книги – настоящий клад фантазий и скрытых сокровищ – помнили всё, что происходило в жизни Поэта. Они наполняли его жизнь мыслями и красотой. И здесь была самая чудесная аура на белом свете, чтобы мечтать!
Итак, Поэт лежал и мечтал о красавице Мэри, хотя его организм требовал для полного счастья ещё кружку крепкого чаю и второй плотный завтрак. А вот душа жаждала действий, чтобы Мэри была обязательно только с ним и его. Он так хотел! Поэт огляделся и твёрдо решил сочинить гениальный роман. Он чувствовал, что вчерашнее трепетное состояние творчества от встречи с красивой девушкой никуда не исчезло, надо только не отпускать его и лелеять. Да! Скоро он напишет роман – про любовь.
И Поэт громко сказал сам себе:
– Здравствуй, новая жизнь, доброе утро!
Он резко встал с дивана, пошёл на кухню… Отварил картошку, налил стакан водки, на большой кусок чёрного хлеба налил оливкового масла, чуть посолил, бросил кружок колбасы, и, как вишенку на торт, любовно положил сверху кружочки редиски, листок салата и ломтик грудинки – получился большой бутерброд для закуски. Далее Поэт решительно взял стакан, выпил полстакана водки и закусил огромным биг-бутером. Довольный, он отложил половину бутерброда на тарелку, выбрал из коллекции отца (из двухсот любимых пластинок) виниловый диск и поставил медленный July Morning, включил звук на мощность, дождался, когда водка ударила в чресла и голову, и под музыку, улыбаясь, начал медленно, радостно танцевать и подпевать:
– Ла-ла-ла! Ла-ла!… Ла-ла-ла! Ла-ла!…
Он ничего не соображал. Вокруг него кружился весь дом, вся улица, его друзья и знакомые, вся Москва, Багратионов мост, Александровский парк, красавица Мэри, её глаза, и поцелуи, и танцы, и Сити …Вот оно! Пришло! Щемящее, нежное чувство любви! Поэт, пьяный, громко пел на весь дом стихи: «Украсим любовь, украсим – лугов цветением, проснёшься, прочту тебе стихи Есенина, весенние…"1. Он кружился по дому, как шаман, закрыв глаза, и, довольный,
Сергей Куренков