Мы – одна бригада. Владимир Колычев
будто в противовес ей подруга была худой и тощей как вобла. Ни сиськи, как говорится, ни письки. Но личико довольно-таки симпатичное. Равиль с лету запал на нее. Игнату же доставалась Люська.
– Слышь, Люська, а ты смелая! – пьяно ворочал языком Игнат. – Блин, в школе учишься, а сюда притащилась. А если классная узнает, не боишься?
– Чхать я хотела на классную! – фыркнула Люська. – И на школу тоже. Я в швейном учусь. А там у нас свои порядки...
Она достала сигарету, смачно закурила. Как бы в подтверждение того, что в их ПТУ вольные нравы. И водку она пила с такой легкостью, как будто это был компот. Игнат понял, что проблем с ней не будет.
Равиль с Юлькой потерялись. Игнат остался с Люськой. Ночь, фонари, на дороге шуршат шинами машины.
– Отвези меня домой, – прижимаясь к нему, попросила она.
Такси он ловил полчаса, не меньше. Но ему показалось, что прошло не больше трех минут. Не успел опомниться, а машина уже стоит возле дома, где жила Люська.
– Ко мне пойдешь? – загадочно улыбнулась она. – Я сегодня одна...
Он смутно помнил, как поднимался на этаж, заходил к ней в квартиру. Зато хорошо помнил, как оказался в ее жарких объятиях, как вместе с ней рухнул в постель, как загонял свою мышку в ее норушку...
Люська стонала под ним, извивалась как змея. Музыка и танцы. Игнат был в полном восторге. Но восторга надолго не хватило. Наступило опустошение. После которого он хотел только одного – спать.
Проснулся Игнат утром, в десятом часу. Рядом посапывала Люська. Она спала голышом, подмяв под себя одеяло. Игнат посмотрел на нее и болезненно поморщился. Голова трещит, на душе муть болотная. Если вчера пышные Люськины телеса вдохновляли на гусарские подвиги, то сегодня ничего, кроме тошноты, не вызывали.
Игнат попробовал подняться с постели, но Люська тут же пришла в движение, схватила его за руку.
– Ты уже уходишь?
– Да нет, водички бы попить.
– Я сама. Я мигом!
Люська как была голышом метнулась на кухню, вернулась с полным ковшиком. Игнат был сейчас в таком состоянии, когда холодная вода возбуждала куда больше, чем вид обнаженного женского тела.
Люська насиловала его почти всю ночь. И сейчас была не прочь продолжить начатое. Но Игнат охладил ее пыл.
– Скажи, я какую машину тебе больше напоминаю, «ноль первый» «Жигуль» или «четыреста двенадцатый» «Москвич»? – насмешливо спросил он.
– Чего? – непонимающе вылупилась на него Люська.
– Какой я у тебя по счету, ноль первый или четыреста двенадцатый?
Она обратила к нему страдальческий взгляд, хлюпнула носом.
– Прости!
– Чего? – развеселился Игнат. – Я должен тебя простить? За что? Ты что, моей девчонкой была?
– Раньше нет. А сейчас да!
– Может, мне еще и жениться на тебе?
– А ты хочешь?
– Мне всего шестнадцать, – сказал он. – Рано жениться.
– Я ж не говорю, что мы сейчас поженимся, – влюбленно смотрела на него Люська. – Я просто твоей девчонкой буду. А потом