.
живой…
на руке, которую стискивает воскресший часы. Но они врут, показывают без четверти шесть. В августе это ещё слишком светлое время. Часы перестали показывать реальное время, как только оказались перенесёнными. То ли дело мои «котлы»! Они во всех временах реальное время точно определяли.
По солнцу часов девять, начало десятого, небо потемнело.
– Где я?.. Вы кто? – неожиданно подаёт голос оживший.
Видимо, ничего не помнит. Голос у него глуховатый, но интересный. Когда мы стояли спина к спине, он молчал.
– Ты в парке, а я Валера…
– Что случилось? – он попытался встать.
Разъяснять всё, виделось излишним, пришлось выдать минимум только для общего впечатления:
– На тебя напали, нам пришлось отбиваться. И-и… уже всё прошло! – я сознательно сделал упор на смысл вопроса, опустив всё, так или иначе, затрагивающее последние полчаса. – Ты лежи. Сейчас вызову неотложку…
– Не надо!.. – неожиданно резко откликнулся парень, выпустил из цепких пальцев и оттолкнул мою руку. – Не надо неотложку!..
– Не бойся!.. Всё уже хорошо. Пусть медики только осмотрят и…
– Не надо неотложку. Там, в скорой, мама работает…
Час от часу… Выходит, мне предстояло ещё и заботиться о нём. Рубашка на парне по-прежнему распахнута, а на том месте, через которое я минут пять обрабатывал притаившееся сердце, ярко сияет красный отпечаток пятерни. Но эти синяки пройдут быстро.
– Мне нужно встать. Я домой пойду… – упрямо произнёс он.
Когда он смог встать на четыре точки, я спросил, глядя ему в затылок:
– Звать-то как?
– Женя… Евгений. – поправился он, не обернувшись.
– Вот что, Евгений, я тебя домой конечно провожу… – я подхватил парня и помог подняться. Тот едва держался на ногах. – Но не знаю, сможешь ли…
Пытаться перетаскивать Евгения через ограду парка показалось неумным. И мы, ковыляя, побрели по траве до тропы, где стояла одинокая скамейка.
– Где живёшь помнишь?.. – спросил я, усаживая его на скамейку.
– Ну… я… Там… – бессмысленный взгляд потыкался из стороны в сторону и вернулся на землю.
Не помнил. Похоже, мы тут зависли. Идти неизвестно куда, не имело даже теоретического смысла. Переживший клиническую смерть передвигался с трудом. К себе его не дотащу. А вызывать такси, как и сидеть ночь в парке, ожидая прояснения, было глупо.
Зато я знал, кто поможет. После перезагрузки смарта, дозвонился до Майорова. Олег откликнулся быстро.
– Олег, нужна помощь…
«Бьюик» Майорова, скрипнув тормозами, остановился у ограды парка через двадцать пять минут. К тому времени ясное небо почернело, прорезались звёзды.
– Ну и что там выдалось с этим мужчиной? – ехидно спросил Олег, увидев подростка.
– Живой. – я взглянул на Женькино побитое лицо. – Уснул вот только… Давай, пока спит, перенесём.
Когда оказались на Правобережной, Женя