Наука Шерлока Холмса: методы знаменитого сыщика в расследовании преступлений прошлого и настоящего. Стюарт Росс
«наука» имела склонность функционировать иным образом: сначала появлялась теория, а затем делались наблюдения, чтобы добыть необходимые для теории сведения. Например, Библия учит, что Господь разрушил погрязший в грехах мир, устроив глобальное наводнение, и поэтому многие взирали на окаменелости вымерших животных как на доказательства существования допотопного мира.
К XIX веку естественная философия разделилась на биологическую (жизнь) и физическую (физика, химия, геология, астрономия) науку. Она также перебралась из сельских поместий и домов духовенства, где ею занимались одаренные и обеспеченные любители, в университеты (в 1860-х Лондонский университет стал первым в Англии присуждать ученые степени) и медицинские школы. Именно в медучреждении мы сводим знакомство с Шерлоком Холмсом, в химической лаборатории госпиталя Святого Варфоломея. Место встречи задает нам ложное направление, и, вероятно, намеренно, поскольку мы не знаем, какое право имеет Холмс на то, чтобы находиться здесь. Интригует то, что он возникает как некая пограничная фигура между старомодным одаренным любителем-ученым и современным профессионалом из университета.
Умеющий говорить и хорошо образованный, Холмс, очевидно, происходил из обеспеченной семьи, из верхней части среднего класса. «Мои предки были захолустными помещиками»[6], – сообщает он в «Случае с переводчиком» (1893). Он почти наверняка посещал публичную (то есть частную) школу. Оттуда, как сообщает нам сам сыщик в рассказе «Глория Скотт» (1893), он отправился в «колледж», что подразумевает Оксфорд или Кембридж, особенно с учетом того, что он упоминает посещение церкви по утрам. Он говорит нам, что оставался в системе среднего и высшего профессионального образования всего два года, недостаточно долго для получения диплома. Почему он ушел, нам так никогда и не сообщается. Причиной могло быть взаимное ожесточение: студент, который, по его же заявлениям, получал удовольствие от «мыкания» в своих комнатах, где он работал над «собственными методами мышления», и чьи «направления исследований сильно отличались от того, чем занимались остальные», вряд ли мог внушить любовь наставникам.
Так-то оно так, но Ватсон убеждает нас, что его друг, несмотря на то что «медицину никогда не изучал систематически», тем не менее является первоклассным химиком («Этюд в багровых тонах»). Его «бессистемные и странные» занятия наукой позволили ему «накопить массу, казалось бы, ненужных для дела знаний, которые немало удивили бы профессоров». Входили ли в эту массу точные сведения или хотя бы представления о главных достижениях химии XIX века – среди них атомная теория Дальтона (единственное упоминание атомов во всем холмсианском каноне сделал инспектор Лестрейд в рассказе «Шесть Наполеонов», 1904), катализ, электролиз, Периодическая таблица и электрон – нам не суждено узнать.
Что нам известно с определенностью – Холмс активно пропагандирует охоту за эмпирическим знанием, которая была отличительной чертой новой академической
Здесь и далее цитаты из «Случая с переводчиком» в переводе Н. Вольпин.