Опоздания и невыполненные обещания. Ольга Красникова
намеченного срока или вовремя, а встреча задерживается, то я рискую своим временем, которое можно было бы потратить с пользой. Чтобы не расстраиваться из-за несделанных дел (которые являются подтверждением моей ценности), я лучше приду чуть позже, чтобы мне уж точно не пришлось ждать». О том, что другие могут потерять время, ожидая опаздывающего, он либо совсем не задумывается, либо придумывает какие-то приемлемые для себя объяснения – найдут, чем заняться.
Бессознательные защитные механизмы, такие как вытеснение, отрицание и прочие, существуют не зря: они призваны охранять личность от разрушения, пусть даже ценой жизни в иллюзиях. Не будучи уверенными, что у человека достаточно сил и желания узнать о себе правду, не стоит торопиться открывать ему глаза на то, что он делает, указывать на истинные мотивы его поведения. Грамотные психологи проводят серьезную работу (иногда очень длительную), помогая человеку найти ресурсы, прежде чем он посмотрит в сторону своей травмы и ее последствий.
Окамененное нечувствие
Если человек старается добиться подтверждения собственной ценности от окружающих, это говорит о том, что у него сохранилась надежда, что он все-таки не пустое место. Хуже обстоит дело с теми, кто в результате психологических травм окончательно отчаялся и относится с равнодушием (иногда с цинизмом или жестокостью) к тому, что происходит в их жизни и в жизни окружающих. «Ну, опоздаю я, ну, рассердятся на меня, ну, уволят с этой работы… Подвел? А меня сколько раз подводили, и ничего, жив. Неприятности у них? А кому сейчас легко?!»
Но не надо спешить осуждать этих «бесчувственных циников, которым на все и на всех наплевать». Они становятся такими не по собственной воле. Есть закономерность: человек способен на ту степень насилия по отношению к себе и другим, которую он сам испытал, или которой он был непосредственным свидетелем. Естественно, пережитое насилие и тяжелые обстоятельства жизни не являются оправданием поступков человека. За все, что он впоследствии совершает, он сам несет ответственность.
Маленький ребенок быстро усваивает жизненные уроки и делает вывод: «Раз это было возможно сделать со мной (или в моем присутствии, у меня на глазах), значит, это в принципе возможно». Когда этот ребенок вырастет, он совсем не обязательно должен стать жестоким тираном. У человека всегда есть выбор, как использовать свой опыт, свой жизненный потенциал, свои психологические особенности. Например, он может выбрать такую профессию, в которой нет места эмоциональности и чувствительности, зато необходимы жесткость и бесстрастность: хирург, следователь, военный и тому подобное.
Детские психологические травмы нередко приводят к тому, что снижается чувствительность и к тому, что происходит с самим человеком, и к тому, что происходит с другими. Пережитая ребенком боль так велика, что его страдания как бы выжигают живые чувства, блокируют естественные эмоциональные реакции. «Травматик» бессознательно делает все возможное