Флоренс Адлер плавает вечно. Рэйчел Бинленд
что-то сказать, но затем передумала и снова сомкнула губы.
Когда Эстер велела Анне во время похорон присмотреть за Гусси дома, Анна удивила ее, попросив разрешения пойти вместо этого со всеми. Эстер ничего не сказала в ответ, только долго смотрела на нее. Сколько она знала Флоренс – меньше недели?
– Конечно, я останусь с Гусси, если вы хотите, – сказала Анна, опуская глаза к земле.
– Похороны – не место для детей, – пояснила Эстер.
Ребе Леви прибыл ровно в два, с парой ножниц и катушкой толстой черной ленты. Эстер провела его в гостиную, где он пригласил встать Джозефа, Айзека, Анну и даже Гусси.
– Мы проведем криа перед тем, как отправиться на кладбище.
Никто не возразил.
– В Торе Иаков порвал свое одеяние, когда думал, что сын его Иосиф мертв, – сказал ребе. – Король Давид и его люди сделали то же самое, когда узнали о смерти Саула и Ионафана. Иов, горюя о своих детях, также последовал традиции.
Что Эстер помнила об Иове, так это что его жена сошла с ума от потери детей.
– По традиции дети, родители, супруги, братья и сестры носят рваную одежду во время недели шивы. Поскольку Фанни не может участвовать, будет пристойно, если Айзек понесет эту ношу, – сказал он.
Айзек выглядел обеспокоенным. Эстер знала, что у него только один пиджак.
– Айзек будет постоянно ходить в больницу к Фанни, – сказала Эстер. – Оставьте его пиджак.
– Порежьте мой, – сказал Джозеф, выступая вперед.
Ребе Леви взялся за лацкан пиджака Джозефа и сделал в нем глубокую прорезь, напевая:
– Барух атах Адонай Элохену, мелех ха’олам, дайан ха’эмет. Благословен Ты, Господь, Бог наш, Царь Вселенной, справедливый судья.
С ножницами в руках он перешел к Эстер.
– Не мою одежду, пожалуйста, – тихо сказала она. – Я возьму ленту.
Он осуждающе поджал губы, но достал из кармана маленькую медную булавку. Прикрепляя ленту к ее блузке, он снова пропел благословение.
Эстер чувствовала на себе взгляд Гусси, поэтому не удивилась, когда услышала ее тонкий голосок:
– Можно мне тоже ленту?
Они отправились маленькой похоронной командой в «Понтиаке» – купе ребе Леви – сам ребе за рулем, Джозеф рядом, а Эстер и Айзек на заднем сиденье.
Эстер редко ездила в Эгг-Харбор. Грузовики Джозефа доставляли хлеб в Плезантвиль, Эгг-Харбор, даже в Кейп-Мей, но Эстер редко выбиралась за пределы Торофейр-Бич.
Когда машина затормозила у Блэк Хорс Пайк, Эстер выглянула из окна. Окруженное болиголовом, общинное кладбище занимало около дюжины акров земли, которую ранние поселенцы освятили еще в те времена, когда остров Абсекон представлял собой всего лишь железнодорожное депо с банями для путешественников из Филадельфии.
У входа были припаркованы две машины, и возле них стоял Эйб с сыном. И Стюарт, с букетом в опущенной руке, словно он купил цветы и сразу об этом пожалел. Настоящий гой – принести цветы на похороны. Она попыталась напомнить себе,