Сокол против кречета. Валерий Елманов
все пошло совсем не так, как думал Святозар.
Он предполагал, что хан либо отпустит его за солидный выкуп, либо убьет, если чувство мести пересилит жажду наживы. Разумеется, казнить он его будет прилюдно и постарается придумать такой способ, чтобы можно было вволю насладиться страданиями пленника. Поэтому Святозар с самых первых дней начал подыскивать себе что-нибудь острое, дабы успеть лишить Бату этого удовольствия.
Вести поиск с колодками на руках, на ногах и на шее было затруднительно, а потому отыскать острый обломок когда-то разбитого кувшина, затерявшийся в густой траве возле юрты, ему удалось лишь перед ханским приездом, но и он не понадобился.
Бату был весел, словоохотлив и первым делом повелел снять с пленника колодки.
– Может, оставим их? – робко уточнил Бурунчи. – Вдруг пленник сбежит?
– Ты же собирался подарить его мне, – надменно заметил хан. – Считай, что уже подарил. Если он сбежит, то у меня, а не у тебя. Да и зачем ему бежать? Это у тебя он был пленником, а у меня он – гость. Разве вежливый гость может без предупреждения покинуть хозяина? – И приказал толмачу: – Переведи это и скажи, что если он даст слово не пытаться бежать в течение десяти дней, то хан не просто освободит его, но и вообще снимет охрану. А сотник Бурунчи подарит ему одного из своих любимых жеребцов, искупив свою вину за то, что так жестоко обращался со своим пленником. А через десять дней его с почетом проводят до Яика и даже помогут перебраться на ту сторону.
Толмач перевел.
– А какой выкуп ты возьмешь с меня, хан? – уточнил Святозар, понимая, что мучительная смерть вроде бы отодвинулась.
Бату поморщился и поучительно заметил:
– Разве можно брать выкуп с гостя? Наоборот, гостеприимный хозяин оделяет его подарками, чтобы он почаще приезжал и не унес в своей голове худые воспоминания о стойбище, в котором побывал.
– Разве враги могут быть гостями? – без всяких уверток спросил князь.
– В этом мире все изменчиво. Даже солнце может быть и врагом, когда оно день за днем нещадно выжигает траву в степи, и другом, когда помогает земле освободиться от снега и возродиться на ней новой, сочной траве. Так что тут говорить о людях. Вчера ты был враг, сегодня мы примирились, чтобы вместе напасть на третьего, а завтра делим добычу, пьем пенный кумыс и клянемся в вечной дружбе, – философски ответил хан.
– А послезавтра? Вновь враги? – уточнил Святозар.
– Даже самые мудрые из людей не смогут сказать наверняка, будут они живы к вечеру следующего дня или нет, – уклончиво ответил хан. – Так что ни к чему нам заглядывать далеко вперед. Мы все равно не увидим будущего, а даже если что-то и увидим, то все равно не поймем или поймем не так, как оно будет на самом деле.
– Хан мудр, – заметил Святозар с легкой усмешкой.
– Я не только мудр, но и справедлив. Если враг отважен и храбр, то я уважаю этого врага. Когда он попадает ко мне в плен, я не люблю наслаждаться его мучениями и смертью. Терзать беспомощного недостойно настоящего