Круги по воде. Мариэтта А. Роз
сердито поджал губы.
– Да и потом. Что это за прозвище такое – Жека. Почему Жека?
– А мне нравится! Это от Жакони, моя любимая книжка была в детстве. Вот и прозвали.
– А еще она спорит много! – продолжил Колька.
Ну и подумаешь! Я отвернулась.
– Я считаю, что у Жени Левадной неправильный, упрямый характер, – подытожил Колька. – Ей нужно работать над собой, а нам всем – помочь ей в этом. Взять шефство. Да, Женя хорошо учится, но её поведение оставляет желать лучшего…
– Зато она добрая! – не выдержал Вовка. Даже с места вскочил. – И животных любит! И читать.
– Это, конечно, хорошо, – сказала фашистка. – Но девочке, действительно, нужно больше следить за своей внешностью, манерами и общением. Я её не раз видела в компании с Оксаной Кислицкой и Леонидом Нечаевым.
– Так мы из одного дома! – возмутилась я. – Что мне с соседями поговорить нельзя?
Фашистка поджала накрашенные губы.
– Голосуем! – выкрикнул Колька.
Я сжалась. Толик, Вовка, Машка, Сашка и ещё один Сашка дружно вскинул руки вверх. Ещё несколько ребят подняли руки. Уфф!
Почти счастливая я пошла на свое место.
К доске вышел Горюша.
Горюша стоял у доски так, словно у него спрашивали урок, который он не выучил. Кольку он не слушал, лишь мотал кудрявой бычьей головой, что-то бубнил – то ли соглашался, то ли нет.
– Игорь, ты не ходишь ни в один кружок! – прыгал вокруг него Колька. – Увиливаешь от общественных обязанностей. Позоришь весь класс! Ужасно учишься! Вот сколько у тебя двоек в этой четверти?
– Много, – вздохнул Горюша.
– А еще ты неряшлив! Вот у тебя пуговица на одной нитке болтается, вот-вот отвалится!
Колька подскочил к Горюше и сорвал с его пиджака несчастную пуговицу!
– Ты чего!! – неожиданно взревел он. – Меня мамка заругает. – Горюша большими руками схватил Кольку, отобрал пуговицу, сунул её в карман. – Думаешь, ей делать больше нечего, как пуговицы мне пришивать? Нехороший ты, Колька, злой!
Мы опешили. Таким Горюшу мы ещё не видели.
– А ты! Ты! Драться, да! – Колька взвинтился, забрызгал слюной. – Ты не достоин, быть пионером! Ты даже не достоин, носить октябрятский значок! Ты – двоечник! Ты – позор всего класса! Бойкот тебе надо объявить! Родителей в школу! Отца! Мать! На собрание! Родительское! Педсовет! Бойкооот ему!!
Мы все замерли. Открыли рты. А Колька прыгал блохой, истошно кричал, размахивал руками, Горюша стоял спокойно, низко опустив свою кудрявую бычью голову, всё бубнил на счёт оторванной пуговицы, как будто сейчас для него это было самое важное!
И тут вдруг Толик – воспитанный, интеллигентный Толик! – грохнул о парту стопку учебников и закричал на весь класс:
– Да у них маленький дома! И отец умер! А вы! Вы все!..
Воцарилась тишина. Колька замер в нелепой позе. Все посмотрели на Горюшу, а он боднул своей кудрявой бычьей головой, всхлипнул. Всхлип мгновенно превратился в рыдание. И он выскочил из класса.
– Горюшенька! –