Суверенитет духа. Олег Матвейчев
и моделью, что они есть образец, некий новый стиль, новая форма, в подражание которой раб уже начинает формировать свою природу. Сам же господин природу не формирует, он ее раскрепощает, освобождает. Господин вообще освобождает все, к чему прикасается. Он раскрывает внутренние потенции, стремится реализовать все, что возможно. Он хочет пойти во все уголки, где еще никто не ходил, пересекает все границы, нарушает все правила, он пробует все. Но делает это не для «проб и ошибок», а просто потому, что все возможное должно осуществиться, чтобы было изобилие и богатство путей и возможностей! Чтобы из них был выбор. Чтобы этот богатейший выбор увеличивал степени и пространства свободы.
Рабы постоянно нуждаются в увеличении выбора идеалов, путей, ценностей, истин и образцов. Если кто-то им их не предоставляет, они начинают волить Ничто, то есть разрушать, бунтовать. Поэтому, если господин деградирует, сам становится рабом, его воля-к-власти не растет постоянно, не предоставляет новых степеней свободы, то рабы свергают этого господина на основании того, что он уже не господин, а раб, то есть такой же как они. И они ищут себе нового господина, того, кто будет ставить им новые цели, вдохновлять новыми идеалами.
Только рабы бунтуют, революция не есть признак свободы, а полное доказательство рабства. Рабы переменчивы, их бунт постоянен, он закрепляется в таких политических формах как выборная демократия, которая есть упорядоченный бунт. Бунты есть симптом того, что рабы хотят новых идеалов, а их растущая воля голодна. Это значит, что господа не дают им новых форм, целей и смыслов. А значит, в обществе есть дефицит господ.
Для Ницше нет ничего отвратительней выборной демократии, этого общества рабов без господ. Господин и аристократ всегда волк-одиночка, все истинно великое и подлинное редко, только копии и подражания бесконечны и представлены во множестве. И вот эта множественная убогость, эта рабская масса выбирает себе господ, вырабатывает критерии хорошего и плохого, доброго и злого, истинного и ложного. Но как низшее может судить о высшем? Все дело в том, что историческое преобразование в современную демократию стало возможным благодаря тому, что есть иллюзия, что современный раб более свободен, чем прежний господин. Ведь современный раб якобы знает больше, владеет огромным количеством методов и образов, техник и наук, идеалов и норм, его степени свободы и выбора значительно превосходят возможности древних.
Прежний господин кажется ребенком в сравнении с любым нынешним заурядным человеком! Это ли не прогресс? Нет, отвечает Ницше, это только кажимость, и современное общество есть общество декадентское. Господин способен к творчеству и риску, нынешний раб, пусть он знает и умеет больше, на самом деле пользуется плодами, произведенными не им, а другими господами. Он слишком много знает, ему надо научиться забывать. Он знает много целей, ценностей, методов, у него огромный арсенал возможностей, но он не умеет их сам творить. Самое обидное, что таких, кто может творить, все меньше и меньше.