Отравители. Марджори Боуэн
Через три дня, как и договаривались, жена вновь пошла к Босс и сказала, что напиток не помог, а муж ей даже более отвратителен, чем прежде. Все это, месье, она сказала, конечно, в соответствии с моими инструкциями. Тогда женщина попросила ее заплатить. Тридцать золотых луидоров.
Когда была названа эта внушительная сумма, ла Рейни пристально посмотрел во внимательные глаза молодого лейтенанта.
– Да, месье, именно такую огромную сумму она запросила. Однако вышло так, что тогда в моем распоряжении было дорогое ювелирное украшение. Я собирался продать его и потратить деньги на нужды жены. И я действительно продал его и дал жене тридцать золотых луидоров, чтобы она в третий раз пришла к Босс и снова попросила избавить ее от мужа.
Молодой человек замолчал, и ла Рейни кивнул ему, приглашая продолжить рассказ. Дегре еще ниже наклонился над столом и заговорил еще тише:
– На этот раз Босс спокойно взяла деньги и дала моей жене маленький белый плоский флакончик, очень плотно закупоренный, велев подмешать напиток мужу тремя отдельными порциями, но ни в коем случае не прикасаться к нему самой и не позволять никому другому, иначе чары не подействуют. Я и его отослал к Лекуану. Вот отчет химика, а вот обе бутылочки.
Шарль Дегре сунул руку в карман и достал пурпурную бутылочку, маленький белый плоский флакончик и лист бумаги за подписью и печатью химика Жюля Лекуана.
– Взгляните, он утверждает, что это раствор продукта возгонки чистого мышьяка, достаточный для убийства десяти человек. Вот так Босс помогает своим клиенткам избавляться от мужей.
Не говоря ни слова, шеф полиции прочитал отчет и изучил обе бутылочки.
– Вы видите, месье, – продолжил молодой лейтенант, – в каждой бутылочке осталось по половине содержимого. Можете, если желаете, сами послать его на анализ.
– Поверить не могу, – тихо сказал ла Рейни. – И ваша жена получила отраву настолько легко?
– Да. Выходит, дела этой женщины процветают, и она так привыкла снабжать клиенток ядом, что делает это без малейшего колебания. Она чувствует себя спокойно, зная, что ни одна из них не выдаст ее. И как, в самом деле, они могут о ней рассказать, не выдав при этом себя самих? Как вам известно, месье, – заключил молодой агент полиции с оттенком триумфа в голосе, – даже слова священников о том, что им было открыто на исповеди, не встретили доверия, и никто еще не пытался расследовать это дело.
– Это верно, Дегре. И это также, полагаю, упрек мне, – серьезно ответил шеф полиции. – Но я никогда не верил, что такое возможно. Я думал, что, казнив Бренвилье, мы покончили с этим делом. Да, я был слеп. Я не думал, что такое происходит в Париже. Где они берут эту отраву? Привозят из Италии?
– Это надо расследовать, месье, и очень тщательно. Полагаю, вы поймали сообщников мадам де Бренвилье, месье?
– Да, итальянец, Экзили, умер в Бастилии, где его держали по другому обвинению. Сент – Круа, молодой гасконский авантюрист, бывший ее любовником и, без сомнения, снабжавший ее ядом,