Машины Российской Империи. Иван Крамер
пробраться мимо них? Пригибаться? Или над окнами? Может, Джейн на такое способна, а мы с тобой вряд ли, брат мой старший. Нет, по стенам вагонов – точно не годится.
– Под днищем… – начал отец.
– … вообще опасно. Там и мама, наверное, не сможет.
Джейн добавила, кивнув на чемодан с несессером, лежащие под диваном:
– У нас есть крюки, веревки, карабины, комплекты подходящей одежды, обувь. Даже блок-лебедка. Мы подготовились, Алек.
Я покачал головой:
– И все равно снизу – не вариант. Представьте, какой там ад, под днищем «Самодержца»… Ну, нет же, да вы и сами должны понимать. Крыши – вот путь для сильных, отважных и умных.
Родители переглянулись, и Генри согласился:
– Поверху – самое оптимальное. Пойдем по крышам.
– Только на вагоне-ресторане обзорный купол, откуда нас увидят, – напомнила Джейн.
Мы замолчали, напряженно думая. Потом я щелкнул пальцами. Знаю, это невежливо, в приличном обществе так не принято, но я, со всем уважением, не мог назвать своих родителей приличным обществом.
Они с надеждой посмотрели на меня, ожидая от наследника гениального озарения, и я озарил их:
– Надо узнать у кондуктора, когда закрывается ресторан.
Прежде чем родители успели что-то сказать в ответ, я вскочил, натянул скомканную перчатку, вспомнил, что остался босиком, то есть в шелковых чулках, мысленно плюнул, снова сел, достал из-под дивана туфли и принялся натягивать их. Отец с матерью наблюдали за мной. Джейн потянулась к последнему эклеру, Генри снова забарабанил по кофру. Разобравшись с туфлями, я опять встал, оправил платье, провел ладонями по бокам, проверяя, как сидит корсет, а вернее, – насколько ловко он сдавливает мое естество, надел шляпку и вышел из купе. Совсем не виляя бедрами, как благовоспитанная юная леди.
2
В коридоре через одну неярко горели лампы. Поблескивали вычурные ручки на дверях, пол покрывала красная ковровая дорожка, а окна были закрыты бордовыми занавесами.
Вагон покачивался не сильно, но я-то был на каблуках, и пришлось взяться за поручень под окном. Отвернув занавеску, выглянул. В темноте проплывали редкие огни, я разглядел свое отражение в стекле: ох и картина! Хоть сейчас на бал, отбоя от кавалеров не будет.
В конце вагона сдвинулась дверь купе, вышел дородный господин с лохматой бородой, степенно прошествовал к тамбуру и скрылся из виду. В той стороне паровоз… значит, он направился в вагон-ресторан, больше вроде некуда.
С другой стороны, где было кондукторское купе, в вагон пятясь вошел Большой Кондуктор, плечом затворил дверь, повернулся, сжимая поднос с пустым графином и бокалами. Заметив меня, шевельнул своим выдающимся во всех смыслах носом, приосанился. Поклонился издалека.
Я в ответ сделала призывный жест и направилась к нему.
Платье шуршало, корсет скрипел где-то под мышкой. Каблуки вдавливались в ковер, глубоко проминали его. Одна из дверей купе была приоткрыта, и когда я проходила мимо, она резко закрылась.