Блудный брат. Ирина Андрианова
к Никто, прижалась к его ногам.
– Оставьте девочку с нами, зачем она вам! – хрипло крикнул Никто.
Он хотел обнять Миа, но солдаты грубо оторвали ее. На его запястьях защелкнулись наручники. Он попробовал сопротивляться, но напрасно: трое солдат повисли на нем со всех сторон. Еще один – судя по голосу, совсем молодой парень – ткнул ему в горло бластером.
– Сэр, посмотрите-ка сюда, – позвал он начальника, брезгливо рассматривая обмотки на лице Никто. – Похоже, он нам не подойдет. Кожи почти что нет.
– У одной руки нет, у другого – кожи, – лениво промолвил командир, приподымая стволом край капюшона Никто. – Ладно, что-то в них да осталось, раз ходят и разговаривают. Нам выбирать не приходится. У нас сотни больных ждут биоматериала. Между прочим, и твой отец, – наставительно повернулся он к молодому. – Увозите их! – махнул он в сторону катеров, выстроившихся гуськом у борта платформы.
Мидо почувствовал, как его запястья сдавили наручники. Их с Никто потащили к одному катеру, Миа – к другому. Она молчала; круглыми от страха глазами она провожала спину своего друга.
– Дяденька! – вдруг услышали они ее сдавленный голос.
– Не будешь дергаться, и не будет больно, – иронично усмехнулся один из шлемоносцев. – Залезай и сиди спокойно. Скоро тебя хорошо покормят, положат в теплую постельку…
Остальные расхохотались.
Никто, которого уже почти подвели к катеру, вдруг стремительно развернулся и ударил ближайшего к нему бойца головой в живот. Тот не удержал равновесия и рухнул на пол, а Никто, вырвавшись из рук другого солдата, огромными прыжками помчался к катеру, в который запихивали Миа. Он почти добежал; лишь у самого борта его остановили ударом по ногам и повалили на землю.
– Может, пристрелить его?! – гневно спросил молодой солдат, прижав ногой его спину и целясь в голову из бластера.
– На что он нам мертвый? Нам живые нужны, – подумав, сказал командир, подойдя поближе. – А ты говорил – кожи нет… Зато с мышечной тканью все в порядке! И сердце – хоть куда. – Он пошевелил сапогом плечо лежащего Никто. – Поднимите его, – приказал он.
Когда четверо бойцов оторвали Никто от пола и поставили на ноги, командир, неторопливо размахнувшись, со всей силы двинул ему прикладом между ног. Из груди Никто вырвался слабый стон; он согнулся пополам.
– То-то, и чтоб больше без глупостей, – добавил командир. – Скажи спасибо, дед, что у нас пока нет синтетических биотканей. Тогда бы тебя сразу в расход пустили. А так – поживешь еще, каши поешь… Уведите его, и смотреть за ними во все глаза!
Никто швырнули на дно катера рядом с Мидо. Тот, насколько позволяли скованные руки, помог ему сесть. Солдаты, вяло перешучиваясь, заняли свои места вдоль бортов. Завелись моторы, и корабль поднялся в воздух. Мимо мелькнул второй; он полетел в сторону городских башен. Кажется, именно в него упрятали Миа.
А их катер повернул в противоположную сторону – туда, где в тумане виднелись серые кубы каких-то нежилых зданий. На их фасадах не было видно