Прорыв «Зверобоев». На острие танковых ударов. Владимир Першанин
Мощная взрывная волна сбила прицел наводчика «пантеры», а судьба подарила экипажу Авдеева третий, наверное, последний шанс, одержать верх в поединке. Никогда еще заряжающий и наводчик не действовали так быстро, загоняя в казенник заряд и подводя к цели отклонившийся от отдачи ствол.
Лейтенант шевелил губами, не вмешиваясь в действия подчиненных. Чему надо, он их научил, сейчас руководить было поздно. Выстрел прозвучал без команды. Ожидая ответного снаряда, Авдеев крикнул механику Крылову:
– Назад.
Самоходка откатилась метров на семь, подламывая деревья, и в том числе горящую березу. Массивный ствол свалился на жалюзи, полетели огненные брызги. Полыхали огромным костром смолистые ветки и сушняк вокруг.
Вдруг заглох двигатель, когда Крылов попытался вывести машину из огня. Все подумали, что угодили под снаряд. Первым опомнился Авдеев.
– Всем, кроме механика, наружу! Гасите огонь. Иван, что с двигателем?
– Сейчас… сейчас…
Иван Крылов был моложе большинства своих коллег-механиков, но с пятнадцати лет работал на тракторе, управлял танком и неплохо освоил самоходку.
– Ваня, быстрее!
Старший сержант пытался включить зажигание. Стартер звенел, но двигатель не заводился.
– Не нервничай. Уделали мы «пантеру». Теперь из этого костра бы выбраться.
– Выберемся!
Авдеев вылез наружу, глянул в бинокль. Фугас смял боковину и верхушку башни, длинноствольное орудие нелепо вздернулось вверх. Внутри башни что-то дымило. Механик, хоть и контуженный, но еще способный управлять машиной, выгонял сорокапятитонную «пантеру» из ловушки узкого капонира.
– Лезь не лезь, а рога мы тебе обломали!
Степан Авдеев спрыгнул вниз и присоединился к экипажу. Обжигаясь, раскидывали горящие ветки, затаптывали сушняк. Пригодились топор и лопата, рубили и отбрасывали истекающие смолистым пламенем, толстые ветки. Навалившись, дружно спихнули березовый ствол, прожигая комбинезоны.
Иван Крылов завел наконец двигатель и рывками выполз из опасного места. Через минуту двигатель снова заглох.
«Пантера» выползла из своего капонира и замерла. Танк, который многие специалисты считали лучшей машиной Второй мировой войны, не выдержал удара шестидюймового русского фугаса. Башня была смята, лопнула броня, а из щели вместе с дымом выбивалось пламя. Сумел открыть свой люк и вывалиться наружу механик-водитель. Остальной экипаж, контуженный или мертвый, оставался внутри горевшего танка.
Боезапас «пантеры», составлявший 90 снарядов (небольшую часть она израсходовала), взорвался, сбросив на землю исковерканную башню и перекосив опорную плиту.
Лейтенант Авдеев, не сводивший взгляда со смертельно опасной для него и всего батальона немецкой машины, снял танкошлем и вытер пот, стекавший крупными каплями по морщинистому лицу. Он хотел похвалить наводчика Николая Лагуту, но горло перехватило от напряжения.
Командиру протянули флягу. Он жадно глотал теплую воду, потом покачал головой.
– Вот