Грузинский эксперимент: забытая революция 1918–1921 гг.. Эрик Ли
Жордания побывал и в Штутгарте, где нанес визит Карлу Каутскому, ставшему ярым сторонником молодого грузинского социалистического движения.
«Каутский, – вспоминал Жордания, – произвел на меня глубокое впечатление своей скромностью, простотой, ясностью ума и огромной эрудицией». В Германии Жордания познакомился и с такой колоритной фигурой, как Александр Гельфанд – известный под псевдонимом Парвус, он впоследствии содействовал попыткам германского верховного командования подтолкнуть Россию к выходу из Первой мировой войны, используя большевиков во главе с Лениным. В 1897 г. Жордания поселился в Лондоне, где, подобно Марксу, регулярно посещал Британский музей. Британская столица произвела на грузинского социалиста благоприятное впечатление – так, в одной из своих заметок для тифлисских газет он описывал контраст между лондонским «бобби» и российским городовым.
По возвращении в Грузию в 1897 г. Жордания вошел в руководство Социал-демократической партии, выросшей из «Месаме-даси»[16]. Пребывание Жордании и других грузин в Европе не прошло даром – организация окончательно перешла на марксистские позиции. Как следствие, в своей работе социал-демократы переместили акцент с крестьянства на немногочисленный, но растущий городской рабочий класс Грузии, бросив все силы на создание просветительских кружков и организацию забастовок в Тифлисе, Батуме и других городах.
Казалось, для Жордании жизнь в деревне Ланчхути осталась далеко в прошлом. Но мало кто мог предположить тогда, что всего через несколько лет социал-демократы возглавят широкомасштабную революционную борьбу, которую будут вести не промышленные рабочие, а «масса невежественных мужиков» в родной для Жордании Гурии.
2. Репетиция
За почти семьдесят лет, прошедших с момента публикации «Манифеста Коммунистической партии» до русской революции 1917 г., лишь дважды социалисты захватывали политическую власть и пытались воплотить в жизнь свой общественный идеал. Первым таким примером была Парижская Коммуна 1871 г., которую Маркс и позднее Ленин называли прообразом социалистического общества будущего. Вторым – «Гурийская республика» 1902–1906 гг., получившая широкую известность в то время и совершенно забытая сегодня[17].
В этом нет ничего удивительного. В 1871 г. столица Франции воспринималась, пожалуй, как важнейший город Европы, и происходившие там события естественным образом оказывались в центре международного внимания. Гурия же была бедным уездом в Западной Грузии, отсталой приграничной области Российской империи. Но Гурийская республика заслуживает внимания не только потому, что она явила собой пример народного революционного самоуправления наподобие Парижской Коммуны. Она также предвосхитила будущий триумф демократических социалистов во всей Грузии.
Сегодня значение Парижской Коммуны несколько поблекло, но тогда, в 1871 г., и в последующие десятилетия она считалась переломным моментом в истории.
16
Впоследствии Социал-демократическая партия была тесно связана с меньшевистским крылом Российской социал-демократической рабочей партии. Поэтому на страницах этой книги термины «меньшевики» и «социал-демократы» в грузинском контексте будут использоваться как синонимы.
17
Лучшая на сегодняшний день работа о Гурийской республике принадлежит профессору Стивену Ф. Джоунсу: Jones S. F. Marxism and Peasant Revolt in the Russian Empire: The Case of the Gurian Republic // Slavonic and East European Review. 1989. Vol. 67. No. 3; см. также его книгу: Idem. Socialism in Georgian Colors: The European Road to Social Democracy 1883–1917. Boston, 2005. Наиболее яркое свидетельство очевидца – книга итальянского журналиста Луиджи Виллари: Villari L. Fire and Sword in the Caucasus. L., 1906.