Ясень и яблоня. Книга 2: Чёрный камень Эрхины. Елизавета Дворецкая
ковра, на который перед этим в растерянности опустилась. – Я сделаю это за него, потому что не годится так долго томить благородных людей. Знайте же, что по рождению Коль не уступает знатностью никому здесь и что рожден он свободным человеком, исполненным благородства и доблести.
– Не уступает никому здесь? – с живостью подхватила Эрхина. Себя она, конечно, не считала. – И тебе? Он – из рода конунгов?
– Да! – с решимостью отчаяния заявила Сэла. – Он – побочный сын конунга слэттов!
По валу пролетел общий вскрик, но удовольствия в нем было больше, чем изумления. Туалы и ждали чего-то в этом роде. Сам Торвард глянул на нее широко открытыми глазами, но гром не грянул, небеса не разверзлись, и Сэла уверенно продолжала:
– Поскольку он приходится конунгу слэттов побочным сыном, а у того есть двое законных сыновей, Коль знал, что едва ли ему выпадет в будущем случай приехать на остров Туаль с должным почетом, чтобы встретиться с прекрасной невестой-богиней. И тогда он, движимый неодолимым желанием увидеть тебя, фрия, явился сюда под видом раба, подаренного тебе, чтобы неотлучно находиться в твоем доме и служить тебе. И если его замысел покажется тебе слишком дерзок, то ты все же простишь его, потому что невозможно смертному противиться духу Богини, который есть любовь и восторг.
Сэла говорила гладко и вдохновенно, словно на двух лошадиных косточках во весь дух неслась по гладкому свежему льду. Правда, и рухнуть в воду она тоже могла каждое мгновение, но тут ей сыграло на руку равнодушие туалов ко всему, что происходило за пределами земель Богини. Здесь хорошо знали родословные конунгов Морского Пути, поскольку каждый новый конунг перечислял своих предков, но в промежутке между сменами конунгов пребывали в неведении об их семьях и детях. Хеймир, конунг слэттов, правил в Эльвенэсе уже более двадцати лет, и все эти двадцать лет о нем здесь ничего не знали. Он мог иметь десять сыновей или ни одного – разоблачить ложь Сэлы было некому. Из осторожности она все же сделала Коля побочным сыном Хеймира, а о побочных зачастую и в родном их племени не знают, но эта предосторожность оказалась даже лишней. На лицах слушателей было написано неподдельное удовольствие: их наилучшие ожидания оправдались, и они как будто слушали знакомую песнь о любви и доблести.
– Ну, что ж, я рада приветствовать в Аблах-Бреге того, кто повинуется воле Богини! – Эрхина рассмеялась, и лицо ее сияло как солнце. – И чем больше превратностей перенес ты по пути к цели, тем обильнее будет твоя награда! Отныне тебя будет здесь окружать должный почет, при условии, что ты будешь служить мне… один год и один день![5]
– Один год, фрия, – негромко, но непреклонно поправил Торвард, намекая, что понял смысл ее условия. Даже под чужим обликом он не мог давать неисполнимых обещаний. – У меня ведь есть и своя земля.
– Но все же хотелось бы знать… – произнес Бран. Он один не выглядел довольным и вид имел замкнуто-враждебный.
Один год и один день в кельтской мифологии символизируют вечность, поэтому расторгнуть соглашение, заключенное на такой срок, невозможно.