Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения. Дмитрий Гаврилов
указывается (не отмеченный нигде более) обратный маршрут Олега из Константинополя в 907 г.: “перешед море, поиде на конех” (в объезд опасных порогов). Интересно и негодование князя по поводу киевских волхвов. По этому варианту Олег погребен в Ладоге.
Курган-кенотаф Олега Вещего под Старой Ладогой.
Фото 2016 года
А.И. Лященко[8] ввел в оборот целый ряд скандинавско-исландских аналогий летописной легенде о смерти Олега. Эти сведения северных саг не противоречат тому летописному варианту (то есть Новгородской I летописи. – Авт.), в котором утверждается: “друзии же сказають, яко идущу ему за море и уклюну и змиа в ногу и с того умре. Есть могыла его в Ладозе”» (Рыбаков, 1987, с. 358–361).
В примечании Рыбаков конспективно пересказывает некоторые моменты работы упоминаемого им исследователя:
«А.И. Лященко отождествляет Олега русской летописи с норвежцем Орвар-Оддом, жившим во второй половине IX в. в Галогаланде (Сев. Норвегия) и много путешествовавшим то в Биармию, то в Гардарик (Русь), то в Грикъярик (Византию). Одд княжил в Гуналанде (Киевщине), был женат на Силкисиф (“шелковой деве”) и оставил двоих сыновей: Асмунда (не он ли Асмуд летописи?) и Геррауда. Имя “Олег” Лященко считает прозвищем Helgi – “Вещий”, заслонившим подлинное имя. На старости лет Одд отправился на родину, где ему еще в его юности была предсказана смерть от коня. Конунг нашел череп коня. Змея его ужалила, он умер и был сожжен (с. 26—267). “Могылу”-курган в Ладоге Лященко считает кенотафом[9] (с. 272). Что же касается “Олеговой могилы” в Киеве (урочище на Щековице), то она могла быть одним из последних языческих курганов Киева, насыпанным над боярином Олегом, воеводой Владимира I: “И посла Олга, воеводу своего с Ждьберном в Царьград к царем просити за себе сестры их…”»
Далее Б.А. Рыбаков признаёт: «Вполне вероятно, что северные саги дают достоверную и более полную картину жизни Одда-Олега. Какие-то отзвуки саг были известны и в Киеве (особенно в том случае, если воевода Асмуд был сыном Олега) (выделено нами. – Авт.), но нас интересует не столько фактическая сторона дела, происходившего где-то за морем, сколько русская интерпретация, создание сказаний в Киеве и характер этих сказаний» (Рыбаков, 1987, c. 361).
Мы точно также склонны считать, что летописный материал в части Вещего Олега должен рассматриваться совместно с «Сагой об Одде Стреле» (хотя это далеко не единственная сага, в которой упоминается Орвар-Одд) и прочими источниками. Между прочим, как сообщает сага, после смерти отца, возмужав, «сыновья Одда (Асмунд и Херрауд) стали управлять страной (Гардарики). Сейчас существует большой род, который произошёл от детей Одда и Силкисив» (Örvar-Odds saga, X.4.14).
Б.А. Рыбаков не ставит перед читателем проблемы: «Куда же исчез со страниц истории другой сын Одда и Силькисив – Херрауд/Геррауд Младший, если Асму(н)д появляется в летописных известиях под 945 и 946 годами?» Но мы высказали на этот счёт свои предположения в статьях (Гаврилов, 2012, 2013) и более
Александр Иоакимович Лященко (1871–1931) – историк литературы, педагог, библиограф, член-корреспондент АН СССР.
Наиболее впечатляющие Ладожские могильные холмы VIII–X веков сохранились в урочище Сопки на левом берегу Волхова, за церковью Рождества Иоанна Предтечи и протекавшим здесь прежде ручьем Стрековец. В центре этого урочища – большой холм высотой около 10 метров. Его и считают местом погребения Олега Вещего, хотя мы, как и большинство авторов, полагаем, что это кенотаф, то есть символическое захоронение, не содержащее останков именно усопщего, которого с ним ассоциируют. Поскольку курган самый большой, народная молва и связала его с образом великого князя древности.
Любопытный момент! В 1783–1784 годах среди 235 проектов медалей авторства императрицы Екатерины II, иллюстрировавших различные события раннего периода истории России, был проект № 39, содержавший такое описание: «Олег скончался в 912 году. Надпись: Слава не исчезает. Внизу: Олег скончался в 912 году, погребен на горе Щековице». Когда же медаль отчеканили (по штемпелю медальера Монетного двора Тимофея Иванова), на ней было изображено четыре погребальные насыпи вместо одной, которые напоминали группу сопок, распространённых в Северном Поволховье. Возможно, это связано с тем, что летом 1785 года Екатерина совершила путешествие по рекам и каналам Ильменьского бассейна (см.: Сочинения императрицы Екатерины II. Т. IX. С. 279.;