Реки помнят свои берега. Николай Иванов
бьёт, тот в оркестре и главный.
Главным, судя по транспарантам и речовкам митингующих, становился Ельцин, что в сравнении с Горбачёвым представлялось не худшим вариантом в бардаке, заполонившем страну. Но если Ельцин и сам куражится в толпе, то толку не будет. Не тот водозабор в своё время брали в Эстонии. Нужно было сразу Московский, усадив на месяц-полтора на унитазы и Кремль, и Белый дом. На профессиональную радость жене Ельцина Наине, изучавшей специальность «Водопровод и канализация».
Ехали по враждебной Москве молча. Да и о чём говорить, когда за спиной фургон с личными делами фигурантов, а впереди – полная неизвестность и разбитая дорога, в которой даже хозяин архива плохо ориентировался.
Однако за Химками после некоторых раздумий он попросил Егора уступить ему руль, а потом и вообще вылезти из машины, дожидаясь возвращения на дороге. Егору бы обидеться, но сам себя и остановил: не в бирюльки играют, объект не выдаётся даже любимой тёще. Напялил Черёмухе кепи без козырька и, снимая с него чувство вины, поторопил:
– Только мухой. Туда и обратно.
«Бухгалтеры» никогда не отличались классным вождением: грузовик неуверенно дёрнулся, рывками набрал небольшую скорость и скрылся в незаметный поворот среди только-только начинающих желтеть клёнов. Спецобъект – он и есть спецобъект, посторонний глаз не привлекающий. Может, это просто трансформаторная подстанция или склад металлолома…
Зато разгрузился и вернулся настолько быстро, что Егор не успел соорудить себе лежанку из лапника.
– Надо в Зеленоград, – высунулся через опущенное стекло кабины Юрка.
Очки на переносице наспех перетянуты синей изолентой: видать, уронил при разгрузке. Но это не мешало архивариусу пристально смотреть сверху вниз: если ты не согласен, я еду один. Честно сказать, Буерашин не ожидал, что в дохляке Юрке окажется столько твёрдости и ответственности. Но куда ему одному при минус пять на каждый глаз и с изолентой на очках?
– Надо! – поторопил Юрка.
Зеленоград слыл ярой демократической зоной Москвы – именно оттуда приезжали на митинги самые многочисленные и по-военному организованные колонны с зелёными полотнищами транспарантов. Победа над ГКЧП могла добавить им агрессивности, и тут даже Ельцин не успеет всех привести в чувство.
– К Москве идут танки, – сообщил последнюю новость Юрка.
– Чьи? За кого?
– Не знаю. Скорее за Ельцина, – опустошённость Черёмухина была явной. – Начальник зеленоградского отдела получил сведения, что с минуты на минуту ожидается штурм его здания. Просит вывезти архивы.
– А что, на все КГБ – ты один? С украденной хлебовозкой? – раздражённо бросил Буерашин. А скорее, выплеснул эмоции от сообщения о танках. Не зря дрожали и опускали глаза на пресс-конференции члены ГКЧП. Так и не нашлось среди них никого решительного, идущего до конца. И Юрка прав – надо спасать хотя бы тех, кто помогал стране…
Черёмухин в ожидании ответа прилепил отошедший кончик изоленты на очках. Он стыдился за контору, ещё